— Не обращай внимания, ты же знаешь, что провокатор — это вторая натура Снейпа, — Арчер ухмыльнулся. — Просто игнорируй это. Я понимаю, что все это ранит тебя, но подумай, почему профессор вообще так себя ведет?
— Хочешь сказать, что мой отец был самовлюбленным болваном? — разозлился Гарри.
— Хочу сказать, что Снейп пытается заставить тебя быть лучше, чем твой отец, — фыркнул Том. — Каким бы он ни был на самом деле, профессор хочет провести черту различия между тобой и им, ты что, не видишь этого?
— По-моему, он наоборот постоянно ставит между нами знак равенства, — буркнул Поттер. — Я не понимаю, все говорят, что папа был добрым, веселым, смелым. Я сам видел кубок по квиддичу, который он выиграл! Профессор Люпин говорит, что не знал человека добрее и благороднее моего отца. Профессор МакГонагалл твердит, что папа обладал острым умом и исключительными талантами, и все, абсолютно все, талдычат мне о том, как я похож на него, ждут от меня его достижений!
— Кроме Снейпа, — вставил Том.
— Кроме Снейпа, — согласился Гарри. — Но кто же прав? И кому верить?
— А никому, — Арчер хмыкнул, — будь талантливым, как отец, но не пытайся быть им.
Гарри обдумал слова друга. Все сравнивали его с Джеймсом, и он невольно начал бояться разочаровать их, Снейп же наоборот пытался пресечь это сходство. Теперь все встало на свои места, и Поттер проникся к своему декану ещё большим уважением. Он просто требовал от Гарри высших достижений, чем были у его отца, чтобы окружающие оценивали его по его собственным поступкам и талантам. Это было очень приятно, что среди его профессоров был такой человек. У Снейпа был тяжелый характер и порой его комментарии выводили Гарри из себя, но он не мог не признать, что его декан в какой-то степени заботился о нем, каждый раз подталкивая его к тому, чтобы стать лучше, чем он есть.
Впрочем, того, что профессор зельеварения ненавидел отца Гарри, никто не отменял, и ему просто пришлось смириться с тем фактом, что Снейп частенько поливал грязью светлую память Джеймса Поттера. В конце концов, Том был прав, говоря, что Снейп жуткий провокатор.
Вообще, Гарри нравилось в Хогвартсе, он получал удовольствие от занятий магией, обожал читать и разучивать новые заклинания, и любил своих профессоров. В особенный восторг его приводил профессор Люпин и предмет, который он вел. В отличие от зелий, которые, хоть и нравились Гарри, но порой вводили его в состояние близкое к коматозу, Защита От Тёмных Искусств чуть ли не окрыляла. Каждый урок, когда профессор Люпин показывал им новое заклинание, превращался в игру, шуточное сражение или безумное веселье, в зависимости от того что им предстояло изучить. А профессор Люпин оказался невероятно интересным рассказчиком и собеседником. Иногда после уроков Гарри заходил к нему, и профессор предлагал ему чай с печеньем и они часами могли обсуждать разнообразные заклинания. Когда же Поттер узнал, что Люпин дружил с его отцом, его просто невозможно было вытащить из кабинета профессора. Гарри готов был бесконечно слушать разные байки о приключениях отца.
Пожалуй, Защита была единственным предметом, который легко давался Поттеру. Остальное он осваивал сидя в библиотеке или занимаясь в компании своих однокурсников в гостиной Слизерина.
— Эй! — Гарри моргнул, вырываясь из собственных мыслей, и поднял голову, встретившись взглядом с невысокой девочкой, которая стояла возле его стола. Судя по выражению лица, она уже несколько раз окликнула его, прежде чем тот заметил её.
— Прости, ты что-то сказала? — Гарри попытался припомнить её имя, он был уверен, что она училась на Гриффиндоре, и часто видел её в библиотеке, но никогда особенно не интересовался, как её зовут. Девочка фыркнула, тряхнула копной каштановых кудряшек и смерила Гарри недовольным взглядом.
— Я говорю, — в который раз повторила она, — что если тебе не нужна эта книга, то я хотела бы взять её, — она ткнула пальцем в учебник по зельям, который лежал перед Поттером.
— Эм… да, бери, — он кивнул, она взяла книгу, развернулась, чтобы уйти, и вдруг остановилась, снова взглянув на Гарри. По её взгляду он понял, что девочке до ужаса хочется что-то сказать. Гарри задался вопросом, когда же им всем надоест таращиться на него и на его шрам. Он выжидающе поднял брови и гриффиндорка тут же скороговоркой выдала:
— Ты знаешь, у тебя здесь ошибка.
— А? — он удивленно на неё уставился.
— В тексте, — пояснила она, — вывод неправильный.
— Да? — Гарри опустил взгляд на свою работу и нахмурился. — По-моему, все верно…
Девочка фыркнула и уселась напротив него.
— Да, если только ты говоришь об успокоительном зелье, но ведь эссе ты пишешь о снотворном.
— Когда ты успела прочитать, о чем я пишу эссе? — нахмурился Гарри, гадая, когда же она, наконец, уйдет.
— Да пока ты витал в облаках, можно было не только прочитать твоё эссе, но и переписать его трижды, — она строго нахмурилась. — Между прочим, библиотека создана для того, чтобы здесь читали, а не придавались дневному сну.
— Так почему бы тебе не пойти и не почитать? — поинтересовался Поттер.
— Потому что ты узурпировал нужный мне учебник, — она пожала плечами и с любопытством взглянула на него. — Зачем ты делаешь эту работу? Нам же не задавали сравнительный анализ.
— Для себя, — буркнул Гарри, раздраженный дотошностью девчонки.
— О, — она задумчиво подергала себя за прядь волос, — но вывод у тебя неправильный.
— В чем? — он вздохнул.
— Во всем, — она даже внимания не обратила на его недружелюбный тон, — логики нет.
— Да чего ты пристала ко мне?! — взорвался Гарри, тут же заслужив её обиженный взгляд.
— Просто хотела помочь, — уязвленно ответила девочка, вставая из-за стола, — но, похоже, ты и так все знаешь.
С этими словами она пересела за другой стол и принялась раскладывать перед собой книги и перья. Наблюдая за ней, Гарри не мог не заметить, как она закусила губу, словно боялась расплакаться.
«Да что я сделал-то?» — мысленно застонал он, начиная чувствовать себя виноватым. Чтобы отвлечься, он принялся перечитывать свое эссе и внезапно обнаружил, что девчонка была права. Он ошибся с выводом и если бы профессор Снейп это увидел, то долго злорадствовал бы относительно неспособности одноклеточных организмов видеть простые вещи. Гарри вздохнул, почесал затылок, сгреб в сумку свои учебники и домашнюю работу и приблизился к гриффиндорке, остановившись рядом с ней и деликатно прочистив горло. Девочка его проигнорировала.
— Хм… эм…
— Что-то забыл сказать? — не оборачиваясь, холодно поинтересовалась она.
— Да… хм… прости, — пробормотал Гарри, — ты была права, я ошибся.
— Естественно, — она высокомерно фыркнула, переворачивая страницу учебника, — но вы, слизеринцы, слишком гордые, чтобы признавать подобное.
— Я же извинился!
— Как благородно!
Гарри вдруг понял, что так припираться они могут очень долго, он резко выдохнул и теперь уже сам сел напротив девочки.
— Слушай, эм… я не хотел тебя обидеть, просто… ну… просто так вышло.
— Хорошо, — она кивнула, не глядя на него.
— И все?
— А я тебе ещё что-то должна? — раздраженно спросила гриффиндорка.
— Как-то не очень похоже, что ты не злишься, — примирительно улыбнулся Гарри.
И вдруг она всхлипнула и разрыдалась, закрыв лицо руками. Гарри застыл, он не знал, что вообще нужно делать в подобных ситуациях, но точно был уверен, что это именно он довел до слез девочку.
— Подожди! Эй! — запаниковал он, озираясь по сторонам. — Не плачь, ну прости, я, правда, не хотел обидеть тебя, ну не плачь, пожалуйста…
Девочка неожиданно перестала всхлипывать и подняла голову, взглянув на Поттера абсолютно сухими глазами, на её губах играла коварная улыбка.
— Попался, — прокомментировала она, подперев рукой подбородок.
— Чего? — не понял Поттер.
— Ничего, — она пожала плечами, — просто было любопытно правда ли ты такой самодовольный выскочка, как и все слизеринцы.