Преследование противника Витгенштейн «препоручил» Кульневу с особым отрядом, предписав ему «по возможности вредить неприятелю».[71] Пермский и Могилевский (либо Севский) пехотные полки поначалу также преследовали противника «по дороге, усеянной бумагами и обломками обозов французских» до корчмы Вельницы близ д. Копани и Гнилище, в 6 верстах от Клястиц; здесь они отбили часть неприятельского обоза и возвратились обратно в Клястицы. Прочие войска 1 — го корпуса расположились на биваках у Клястиц: 1-я линия впереди, 2-я — позади селения. Резерв Сазонова, не принимавший участия в бою, восстановил разрушенный мост и двинулся затем на помощь авангарду. Отряд Репнина получил приказ двинуться просёлками из Катеринова к Соколищам, но, найдя эту дорогу совершенно непроходимой, направился к Клястицам.
Французская кавалерия, подкреплённая стрелками, выстроилась при корчме Вельницы в боевом порядке с намерением дать отпор отряду Кульнева. Но Ямбургский драгунский полк своей атакой предупредил намерение неприятеля и опрокинул его, причём штабс-капитан Тулубьев во главе шефского эскадрона ударил в левый фланг французской кавалерии и довершил её поражение. В это время против левого фланга отряда Кульнева устремилась другая колонна неприятельской кавалерии. Второй дивизион Ямбургского полка под командой подполковника Н.А. Столыпина переменил фронт и бросился в атаку, одновременно с ним Гродненский гусарский полк и Рижские драгуны врубились в колонну, и она была опрокинута в речку.
Марбо, вновь принявший командование полком, признавал: «Я потерял убитыми семь или восемь человек, и очень большое количество солдат было ранено. Следовавший за мной 24-й полк также сильно пострадал, то же самое относится к пехотной дивизии генерала Леграна». Между тем французские стрелки завалили мост своими повозками. Хотя речка была топкая и имела очень крутые берега, кавалерия Кульнева переправилась через неё вплавь возле моста и стала вновь преследовать неприятеля. Но вследствие крайней усталости людей и лошадей Кульнев был вынужден прекратить преследование, и остановил свой отряд при д. Головщицы, в 10 верстах от Клястиц. Вечером и ночью неприятель «отретировался с величайшею поспешностью» 4 версты за Сивошину, где находилась 9-я дивизия Мерля.
Удино донёс: «Неприятель преследовал меня своими лёгкими войсками на протяжении 2 или 3 льё; после этого отступление, которое осуществлялось в наилучшем порядке, продолжилось безмятежно». В другом рапорте он заметил, что «в 11 часов вечера противник повёл очень оживлённую атаку на войска, которым было поручено охранять брод у Сивошиной; они ретировались таким образом, что сохраняли порядок». В 23 часа маршал написал: «Неприятель прилагает усилия, чтобы овладеть бродом на Дриссе. Я отдал приказ генералам Алъберу и Кастексу, которым было поручено его охранять, не упорствовать в обороне. Если противник его перейдёт, он окажется на той же позиции, с которой я вышел. Таким образом, я извлеку выгоду».
Марбо вспоминал: «В арьергарде шла дивизия Леграна. Его последней бригаде под командованием генерала Альбера пришлось выдержать очень ожесточённый бой в тот момент, когда её последние батальоны собирались войти в болото. Но как только они построились колонной, генерал Альбер поместил в хвосте колонны восемь пушек, во время отхода стрелявших по неприятельскому авангарду, и тот, в свою очередь, понёс большие потери. На самом деле, эти орудия стреляли очень редко, так как после каждого выстрела их приходилось разворачивать, чтобы продолжить движение, а потом разворачивать, чтобы перестроиться в батарею».[72]
Витгенштейн сообщил Барклаю: «Французы спаслись только помощью лесистых мест и переправ через маленькие речки, на которых истребляли мосты, чем затрудняли почти каждый шаг и останавливали быстроту нашего за ними преследования, которое кончилось вечером. В деле при Якубове и в сражении при Клястицах сражались все полки 5-й дивизии, Берга, и два егерских 14-й, Сазонова; прочие войска оставались в резерве. Полки мужеством и храбростью делали невероятные усилия, которых не могу довольно описать. Все, что им ни противопоставлялось, батареи и сильные колонны, несмотря на ожесточенное, упорнейшее защищение, опрокидывали они и истребляли штыками и действием артиллерии. Все селения и поля покрыты трупами неприятельскими. В плен взято до 900 человек и 12 офицеров. Пороховые ящики, казенный и партикулярный обоз, в числе которого генеральские экипажи, остались в руках победителей. Я намерен прогнать неприятеля за Двину в Полоцке, обратиться против Макдональда, атаковать его и… также что-нибудь сделать. Постараюсь от врага очистить назначенную мне операционную линию, и если это случится, тогда неприятельские войска должны будут отступить и от Риги».[73] Как видим, планы у российского генерала были прямо-таки «наполеоновские»…
71
Состав: Гродненский гусарский и Ямбургский драгунский полки, часть Рижского драгунского, 1-й сводный гренадерский батальон 14-й дивизии, 4 орудия конной № 1 роты, казачий Платова 4-го полк (Богданович. I. 359).
72
Все тяготы этого отступления перенёс раненый Регино, которого посадили на лошадь. «Я следовал с обозами и артиллерией, которая, отступая, сражалась, постоянно стараясь держаться сбоку от дороги, которая была загромождена, и на которой я мог только мешаться. Обозный солдат, видимо, приняв меня за беглеца, дал мне удар хлыстом, который сбросил меня с лошади, и я упал в овраг». Проходивший мимо хирург сделал ему новую перевязку, посадил на лошадь, и Регино «продолжил путь посреди загромождения». «Я ехал, — пишет он, — недалеко от маршала Удино и его адьютанта. Его сиятельство приказал, чтобы мне позволили проехать по мосту; но, увидев, что артиллерия будет слишком долго его проходить, я направил мою лошадь в воду и таким образом перешёл реку, которая была не очень глубокой, но очень быстрой». Прибыв на другой берег, Регино «усмотрел войска, которые замаскировались, чтобы исполнить приказ, данный им маршалом, не открывать огонь, но атаковать с примкнутыми штыками и криком “ѵіѵе l’Empereur”. Этот приказ был исполнен, противник был сбит и обращён в полное бегство” (Reguinot. 16–18).
73
Fabry. II. 347-48, 391; III. 25, 332-33; IV. Annexe. 32–33; Marbot. III. 88–89; Pouget. 156; Marco de Saint-Hilaire. 217, 238; ВУА. XIV. 185; XV. 178; XVII. 289-90; Марбо. 539-40; Бутурлин. I. 335-36; Богданович. I. 358-60; Поликарпов. 197–200; Воронов П., Бутовский В. История лейб-гвардии Павловского полка. СПб., 1875. С. 189. Антоновский отметил, что «дорога от Клястиц, устланная бумагами канцелярии маршала Удино и обломками обозов, показывала, что неприятель наш отступил довольно поспешно и в расстроенном положении… Растеряв свои обозы и вьюки, французы оставили победителям, кроме пленных, множество снарядов, обозов и офицерского багажа» (Харкевич. III. 72, 73–74).