Сражение при деревне Головщицы
После поражения своего авангарда Удино оставил позицию на левом берегу Двины и 2 августа отступил к Полоцку. Он сообщил Бертье: «Этим утром армейский корпус выступил со своей позиции между Белой и Сивошиной, направившись к этому городу. Противник стал более осторожным после урока, который получил вчера, он ничего не предпринимал, чтобы прервать этот марш… Лишь очень небольшое число казаков следовало за колонной, чтобы наблюдать за нашими движениями. Войска заняли следушую позицию: 5-я бригада лёгкой кавалерии на Невельской дороге; 6-я бригада лёгкой кавалерии на дорогах из Себежа и Дисны; 1-я пехотная дивизия впереди Полоцка на правом берегу; 2-я пехотная дивизия, 3-я пехотная дивизия, кирасиры, резервный парк на левом берегу Двины… Войска утомлены усталостью, и, если я буду вынужден сражаться, я не знаю, как мы будем стрелять по причине небывалого упадка сил у солдат, которые четыре дня находились под ружьём и почти непрерывно сражались.
Партия казаков приходила позавчера к Полоцку по Невельской дороге, но хорошее поведение маленького гарнизона, который я там оставил, не позволило им ничего предпринять. Предполагают, что они хотели сжечь наши мосты». Удино вновь подчеркнул, что русские имеют значительное численное превосходство над его войсками, что в рядах иностранных полков много дезертиров, так что дивизия Мерля имеет только 5.000 комбатантов, а весь корпус насчитывает всего 20.000 штыков. «Если император прикажет, чтобы я вновь предпринял наступление, будет необходимо, чтобы Его Величество предоставил в моё распоряжение больше войск, особенно выслав в Дриссу одну дивизию, это парализует мои операции; к тому же, она сможет работать лишь чрезвычайно медленно из-за нехватки инструментов; все местные лопаты и мотыги взяты последней весной русскими… Их всего только 900, из которых 300 я сохраню для работ, которые проводятся в Полоцке». В конце рапорта маршал вновь коснулся плохого состояни полковой артиллерии, которая не столько исполняет свою службу, сколько загромождает дороги из-за плохих упряжек и чрезвычайного невежества канониров. Он просил разрешения упразднить эту артиллерию, и за её счёт возместить потери в линейной и конной артиллерии.
М. Борисов. Генерал Я. П. Кульнев, 1812 год
При реконструкции использованы: воспоминания офицера 26-го егерского полка А.И. Антоновского, воспоминания Дениса Давыдова, воспоминания офицера Пермского пехотного полка А.И. Дружинина; миниатюрные портреты Кульнева, выполненные П.Э. Рокштулем (из собрания ГИМа); портрет Кульнева кисти неизвестного художника; акварельный портрет Кульнева, сделанный неизвестным художником; личные вещи Я. П. Кульнева
Смерть храброго генерал-майора Кульнева. Гоавюра С. Храмцова. Середина XIX в.
В тот день какой-то русский отряд обратился к Дисне, где стоял гарнизоном 3-й батальон 3-го швейцарского полка (4 роты) и был образован большой госпиталь. Русские атаковали обоз амбуланса, охрана которого была доверена капитану Гантену из 4-го швейцарского полка. Этот офицер попросил сикурса у гарнизона Дисны, и капитан Форрер в полночь поспешил к нему на помощь с двумя отборными ротами, и обоз ретировался в Дисну безо всяких потерь. После этого мост на Двине был разрушен, госпиталь эвакуирован, и небольшой отряд 3 августа вернулся в Полоцк.[90]
После отступления Удино к Полоцку Витгенштейн с главными силами остался у Соколищей, ожидая наступательных действий со стороны Макдональда. По словам Антоновского, «в 11 часов утра 22 июля торжествовали наши победы. В корпусной нашей квартире было принесено Подателю благ благодарственное молебствие о поражении французских войск… и об увенчании оружия нашего». Авангард Гельфрейха разместился у Сивошиной, выслав сильные партии к Волынцам, Полоцку и Невелю.[91] Витгенштейн не стал атаковать противника по нескольким причинам: — штурм полоцких укреплений мог стоить больших потерь, — необходимо было пополнить в войсках патроны и снаряды, — нужно было присоединить к себе отряд Гамена, выступивший из Динабурга, и пополнить потери, понесённые войсками в трёхдневном сражении.
90
Fabry. III. 57–60; Chambray. I. 264; Schaller. 131-32; Maag. 73. Шумахер вспоминал: «Почти во всех местах, куда мы приходили, продукты были увезены или сожжены русскими, деревни были опустошены, жители убегали, увозя свою провизию, в большие окрестные леса. Во время своих маршей мы не встречали почти ничего другого, кроме жалких и необитаемых деревень, дома которых были бедными лачугами. Обозы животных, продуктов питания, боеприпасов, которые были предназначены нам, чаще всего подвергались атакам и отрезались казаками, которые передвигались вдоль наших колонн». Из-за перемен климата, отсутствия продуктов и прочих необходимых вещей, в армии появилось огромное число больных. «Госпитали или, лучше сказать, места, назначенные для сбора раненых и больных, находились слишком далеко от нас, и обозы этих несчастных чаще всего попадали в руки русских» (Schumacher. 83).
91
К тому времени войска 1-го корпуса были распределы следующим образом: Авангард Гельфрейха: 24-й, 25-й егерские полки, 2 сводно-гренадерских батальона 5-й дивизии, Сводный гвардейский полк (3 эск.), Гродненский гусарский полк (8 эск.), казачий Платова 4-го полк, конная № 3 рота капитана Бистрома. Главные силы: 1-я линия Берга: 23-й, 26-й егерские, Пермский, Могилевский, Севский, Калужский пехотные, Сводный кирасирский (4 эск.) полки, запасный эскадрон Псковского драгунского полка, батарейная № 14, лёгкие № 26, 27роты; 2-я линия Каховского: 2 сводно-гренадерских батальона 14-й дивизии, 6 запасных гренадерских батальонов, Рижский драгунский полк (4 эск.), батарейная № 28, конная № 1 роты. Резерв Сазонова: Тульский, Тенгинский, Навагинский, Эстляндский пехотные полки, запасный батальон 11-го егерского полка, Ямбургский драгунский полк, батарейная № 27 и лёгкая № 9 роты (Бутурлин. I. 350; Богданович. I. 551-52; Fabry. IV. Annexe. 39–40).