ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К КОРИНФЯНАМ СВЯТОГО АПОСТОЛА ПАВЛА
истолкованное святителем Феофаном
ВВЕДЕНИЕ
1. Сведения о Коринфе и коринфянах
Коринф лежит на перешейке, соединяющем собственно Грецию с Мореею, или Пелопонезом. Построен он будто тысячи за полторы (1400) лет до Рождества Христова Сизифом и назывался Ефирою; потом разорен был кем-то и восстановлен Коринфом, сыном Марафона, или Пелопса, от которого и имя получил. В Ахайскую войну Луций Муммий разорил его до основания в 146 г. до Рождества Христова, а в 44-м Юлий Кесарь восстановил его, после чего он быстро поднялся и стал первым городом Ахаии, местопребыванием проконсулов: умножился числом жителей, процвел науками, искусствами и веселою жизнию. Отличие его составляли истмийские игры и храм Афродиты с особым при нем заведением. То и другое привлекало в него множество народа. Коринф — представитель греческого легкомыслия, ветренности и чувственных наслаждений.
2. Основание в нем Церкви Христовой (Деян. гл. 18)
Святую веру принес сюда и Церковь Христову здесь основал святой Павел, во второе свое Апостольское путешествие, после того как просветил верою Филиппы, Солунь, Берию и Афины. Злые евреи вытесняли его, после Филипп, и из Солуни с Бериею. Почему, оставив в Македонии Силу и Тимофея, для наблюдения за ходом дел, он направился в Элладу и, после краткого, не бесполезного однако ж, пребывания в Афинах, перешел в Коринф. Здесь он встретил добрых и гостеприимных Акилу и Прискиллу, иудеян родом из Понта, которые прежде жили в Риме и в Коринф переселились по случаю изгнания Клавдием всех иудеев из Рима. Акила был скинотворец, и святой Павел знал это мастерство; они сошлись, и святой Павел стал жить в их доме.
Если Акила и Прискилла не были прежде научены пути Господню, то теперь, надо полагать, они первые узнали о нем от святого Павла, уверовали и крестились, и стали ему помощниками в сем деле. Святой Павел жил у них, питаясь трудами рук своих, а на проповедь ходил по субботам в иудейскую синагогу, где убеждал иудеев и еллинов, исповедовавших Бога истинного, хотя не принимавших обрезания, — что спасения нет, как только в Господе Иисусе Христе. Речь о Спасителе для иудеев не была странною. Это — их Грядый, Обетованный Избавитель. Надлежало только доказать, что Иисус Христос есть точно сей Чаемый, исполнением на Нем всех пророчеств. Около этого вращалась вся беседа у Апостола как в других местах, так и здесь.
Судя по важности предмета, не могло быть, чтобы беседы святого Павла ограничивались синагогою. Вероятно, и к нему приходили на дом, и его к себе приглашали иные, желавшие поточнее узнать истину и поскорее удовлетворить возрождавшемуся радостному предчувствию, что она наконец открылась и предлагается всем. Но, как видно, на первых порах Апостол несколько сдерживал себя, не зная, какой оборот примут дела в Македонии. Когда же пришли оттуда Сила и Тимофей с радостными вестями, тогда Дух побуждал его настойчивее свидетельствовать иудеям, что Иисус есть Христос. Это обыкновенно делал он доказыванием, что на Господе Иисусе точно исполнились все пророчества.
Надо полагать, что иудеев было не мало в Коринфе: где торговля, обещающая прибыль, тут и еврей. Особенно число их увеличилось здесь после распоряжения Клавдиева. (Можно думать, что приветствия Апостола в послании к Римлянам, так необычайно многие, относились к иудеям, им обращенным в Ахаии и потом возвратившимся в Рим.) В Деяниях поминается о двух начальниках синагоги (18, 8, 17) Криспе и Сосфене. Если там было не две синагоги, то одна, столь много собиравшая народа, что одного начальника для нее было недостаточно. Если же много было иудеев, то не мало было и уверовавших из них; не так однако ж и много, чтоб могли заслонять собою неверовавших. Но как последние были посмелее и чувствовали себя хозяевами в синагоге, то не ограничились одним молчаливым неверием, а гласно воспротивились Апостолу, злословя и его, и Господень путь, им проповедуемый. Почему святой Павел, не надеясь более в этом месте действовать на братий своих, оставил синагогу с вразумительным, однако ж, для иудеев действием и словом. Он отряс прах одежд своих и сказал им: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам (Деян. 18, 6). Одежду отряс по заповеди Господа, а кровную угрозу изрек, может быть, потому, что в ту пору рассказывал обстоятельства смерти Спасителя и помянул о слове иерусалимских иудеев: кровь Его на нас и на чадех наших (Мф. 27, 25). Смысл слов его такой: вина в вашей погибели на вас самих; я чист от нее. Я указывал вам путь спасения и доказывал, что другого нет. Не хотите верить? — Оставайтесь в вашей пагубе.
Побуждением к такому слову служили не ненависть и отвержение братий своих, а надежда раздражить их и возбудить ревность ко взысканию спасения. Почему он и не отходил от них далеко, а тут же подле синагоги, в доме некоего Иуста, чтущего Бога, учредил собрания христианские и место оглашения еще не уверовавших, желавших однако ж слышать слово Евангелия. Сюда собирались уже не одни иудеи, но и язычники, не только чтущие Бога, но, может быть, неверовавшие и ни в какого Бога. Дело благовестия пошло успешнее и многие уверовали и крестились из коринфян.
Между тем, однако ж, тогда как разумных иудеев образ действования Апостола Павла точно мог вразумить, у неразумных и злых он возбуждал против него непримиримую ярость и враждование. Особенно такое действие могло произвесть то обстоятельство, что Апостол оставил синагогу с таким похулением ее и еще более то, что к нему перешли многие иудеи и прозелиты, если не все, то почти все, и что прочие коринфяне, искавшие истины, тянулись уже не в синагогу, а к нему. Такое враждование не могло укрыться от святого Павла и не могло не беспокоить его по испытанным уже следствиям его в Солуни и Берии так недавно. Почему пиша к солунянам, в это начальное время пребывания своего в Коринфе, он просил их молиться, да избавится от злых человек (2 Сол. 3, 2). Это, верно, обстоятельство разумел он и когда к самим коринфянам писал: и аз в страсе и трепете мнозе бых в вас (1 Кор. 2, 3). Не думал ли он даже оставить город, по заповеди Спасителя — бежать в другой, когда гонят в одном (Мф. 10, 14). По крайней мере этим хорошо можно объяснять необходимость явления ему Господа, для воодушевления его. Господь явился ему в видении ночью и сказал: не бойся, но говори и не умолкай; ибо Я с тобою и никто не сделает тебе зла; потому что у Меня много людей в сем городе (Деян. 18, 9–10).
Укрепленный этим явлением, Апостол остался в Коринфе и пробыл там полтора года, поучая коринфян слову Божию. Кроме сего дивного явления Господа Апостолу, было ли еще что свыше, книга Деяний не говорит; но сам Апостол свидетельствует, что Бог не лишил коринфян осязательного удостоверения в том, что он есть истинный Апостол, посредством знамений, чудес и сил (2 Кор. 12, 12). Следовательно, и там Апостол исцелял больных, изгонял бесов, открывал помышления сердечные, повелевал стихиями, и подобное. Такие знамения были всюду неотлучными спутниками проповеди Евангельской. И они обращали, а не слово мудрое, за которым святой Павел и не гонялся, несмотря на присутствие среди слушавших слово его мудрецов. Сам он говорит, что особенно в Коринфе слово проповеди его было коротко; он говорил только о Иисусе Христе Распятом, яко единственном Спасителе людей, под условием веры в Него. А что это несомненно так есть, как мог он доказать это язычнику? Он и не доказывал, а говорил только: вот смотри, именем сего Распятого я говорю больному: будь здоров, и он оздоравливает. Веруй же, что Он точно есть Спаситель. И веровали все, у кого не ожесточено было сердце, и у кого бог века сего не успел так ослепить очи, чтоб они не видели света даже среди белого дня.
Так-то трудами Апостола, Господу поспешествующу и слово утверждающу последствующими знамениями, основалась наконец многочисленная Церковь в Коринфе. Были верующие и в Кенхрее (Рим. 16, 1), гавани и предместии Коринфа, и в других местах Ахаии (2 Кор. 1, 1). Надо полагать, что святой Павел не все сидел в Коринфе, а выходил и в другие города и веси с проповедию Евангелия, как руководил его и внушал ему Дух Божий.