— Он знает, что я нашел Дарко в компании, скупающей металлолом?
— Да. Я связалась с ним после того, как ты уехал.
— И знает, что вы с Янни последовали за мной?
— Да. Он сам велел нам.
Значит, сейчас Якович гадает, что произошло, и ждет звонка от Рины.
Названия яхты Рина не знала, но помнила, где она пришвартована.
Порт окружали рестораны и отели, открытые для публики, но причал для яхт был обнесен высоким забором с электрическими воротами и камерами наблюдения.
— Это за отелем, — сказала Рина. — Где ставят большие яхты.
Стоун медленно вел машину по стоянке отеля, пока не нашел место, откуда были видны яхты. Рина обвела их взглядом и наконец указала:
— Вон та. Синяя. Видишь, в самом конце?
Пайк осмотрел восьмидесятифутовую яхту — дизельное судно из стекловолокна и стали, с темно-синей обшивкой и кремовыми палубами.
— Вези нас обратно к воротам, Джон.
У ворот Пайк отдал Рине телефон. Он уже объяснил ей, что и как следует сказать.
— Помни: ты жива только до тех пор, пока помогаешь мне.
Рина дождалась ответа.
— Это я. Мне надо с ним поговорить.
Они ждали почти три минуты, наконец Рина кивнула:
— Нет, его не смогли. И Михаила тоже. Мальчик у Пайка. Да, теперь у него, а Михаил сбежал.
Из трубки до Пайка доносился мужской голос. Рина перебила:
— Мы уже здесь, Милош. Он здесь. Пайк.
Она взглянула на Пайка.
— Сидит рядом. Хочет с тобой встретиться. — Она отвела глаза. — Янни мертв.
Пайк забрал у нее телефон.
— Я его застрелил. И сделаю то же самое с Михаилом Дарко, но мне нужна ваша помощь.
Несколько секунд в трубке было тихо, потом послышался мужской голос:
— Подъезжайте к воротам, мы впустим вас.
Когда Пайк выходил из машины, Стоун напутствовал его словами:
— Утопи эту посудину. Пусти на дно.
Ничего другого от Джона Пайк и не ожидал.
Он не простоял у ворот и тридцати секунд, как вдруг замок открылся. Пайк вошел и поднялся по длинному пандусу на причал, по которому зашагал мимо ряда яхт.
Два верзилы ждали его: один на юте, другой на коротком трапе, ведущем на верхнюю палубу. Пайк решил, что безопаснее будет встретиться у всех на виду, на открытой палубе. Никто не станет жать на курок, когда вокруг столько народу.
Лысеющий старик, с виду лет семидесяти, сидел за столом на верхней палубе. Когда-то он был мощным, а теперь ссохся, кожа обвисла, как будто стала велика ему. Он жестом велел Пайку подняться на борт.
— Иди сюда. Послушаем, что скажешь.
Пайк поднялся на борт. Верзила с нижней палубы потянулся было обыскать его, но Пайк отбил его руку.
Старик вмешался:
— Пропусти, ничего.
Пайк поднялся к нему, но не сел за стол и приглашения не дождался. За спиной старика и раздвинутыми дверями салона молодая обнаженная женщина смотрела телевизор.
— Ну, поговорим, — начал Якович. — Что это за дела с Михаилом Дарко и зачем мне тебе помогать?
— Три тысячи «Калашниковых», — ответил Пайк.
Якович застучал пальцем по столу. Тук-тук-тук.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Он явно опасался, что Пайк носит на себе подслушивающее устройство. Пайк развел руки.
— Нам надо поговорить начистоту. Пусть ваш человек обыщет меня.
Якович сам обыскал Пайка и вернулся к столу.
— Ладно, давай начистоту.
— Вам известно, за что я собираюсь убить Михаила Дарко?
— Отомстить за друга.
— Да. Мы с другом когда-то были наемниками. Профессиональными солдатами. Мой друг не помогал вам покупать это оружие?
Этот вопрос Пайку давно не терпелось задать.
— Об этом человеке я ничего не знаю. Да, я слышал, что сестра Рины работала у него. Но это все, что мне известно.
Скрыть облегчение удалось с трудом: Фрэнк чист.
— Так я и думал. Если бы он помогал вам, у вас уже были бы покупатели.
Якович притворился оскорбленным.
— Покупателей у меня полно.
— Будь у вас покупатель, оружие давно бы разошлось, и Дарко было бы нечем вас шантажировать. Я хочу купить его, а Дарко я могу либо уничтожить сам, либо отдать его вам — как хотите.
Милош Якович прокашлялся.
— Я ждал другого.
— Да. Об этом оружии я знаю больше, чем вы. Его украли индонезийские пираты с контейнеровоза, направлявшегося в Сеул. Это новенькие автоматы, но продать их нелегко из-за истории их появления на рынке.
Якович раздраженно заерзал.
— Откуда ты знаешь?