Мандела находится не в Ирландии.
– Они проводят такие фестивали по всему миру, мистер Спок. И
подумывают, не провести ли вскоре один где-нибудь не на Земле. Вне Ирландии игроков на арфе больше, чем в ней. Можно даже не быть рыжим. – Она улыбнулась. – Правда, у Сиобган рыжие волосы, но кожа темнее моей. Она делает самые прекрасные арфы, какие я когда-либо видела.
– Мне будет интересно посмотреть, как играют на этой арфе.
– Мне тоже… надеюсь, ее все же пришлют до того, как мы отправимся. А
что- нибудь известно, куда мы направляемся, и на сколько?.
– Первым наши приказы получит, конечно, новый капитан, – сказал Спок. – Но…
Ухура не помнила, чтобы Спок хоть раз заинтересовался пустыми сплетнями; но каким-то образом он всегда был в курсе изменений в планах и политике Звездного Флота.
– Что, мистер Спок?
– Корабль не готов для длительного путешествия технически и по запасам
топлива, и у нас неполный научный персонал. Отсюда можно вывести высокую вероятность ограниченного по времени перелета.
– Ясно. – Ухура была разочарована. Ходили слухи об исследовательских
планах Федерации, и все на «Энтерпрайзе» надеялись принять в них участие.
Двери лифта открылись, и на мостик ворвался главный инженер Монтгомери Скотт.
– Я стал дядей! – восклицал он. – Вот, возьмите сигару, лейтенант Ухура! Мистер Спок, сигара по поводу!
Пока Скотт обходил мостик, вручая сигары всем и каждому, Ухура спрашивала себя, что ей следует делать с закрученным в цилиндр табаком.
– Поздравляю, мистер Скотт, – сказала она, когда он завершил круг и, сияя, гордо и воззрился на нее и Спока. – И спасибо. Все же, думаю, мне не стоит курить на мостике.
– Какова функция этого объекта? – спросил Спок.
– Эт’ сигара, мистер Спок. Эт’ традиция, вручать всем сигары, когда
рождается ребенок. Моей маленькой племяннице – два дня. Даннан Стюарт, так ее зовут. Героическое имя! Я в первый раз стал дядей! Хотя, – сказал он, будто выдавая секрет, – крошка оч’нь… оч’нь маленькая.
Ухура улыбнулась.
– С этим она справится, мистер Скотт.
– Я по-прежнему не понимаю, что это за объект. Эта сигара. – Спок
прокатил сигару между своими изящными сильными пальцами. Табак захрустел.
– Осторожно, мистер Спок! Ее надо зажечь, а не раздавить! Вы попортите табак!
– Но это, похоже, сделано из сухих листьев, – сказал Спок. Как можно испортить… – Он поднес ее к носу, понюхал и быстро убрал от носа. – Это табак, мистер Скотт. Он содержит вредоносные вещества.
– Ага, эт’ верно, – признал Скотт. –но эт’ же традиция, понимаете?
Спок снова посмотрел на сигару.
– Думаю, я понимаю, – сказал он. – Во времена критической
перенаселенности, рождение ребенка требовало смерти взрослого. Взрослые прибегали к чему-то вроде лотереи, чтобы решить, кто должен уступить место. Ваши обычаи… очаровательны. Не эффективны, но очаровательны.
– Ну, не совсем все так было, мистер Спок…
Спок отдал ему сигару.
– Я уверен, вы хотели оказать мне честь, но я бы предпочел не участвовать в вашей лотерее.
Джим транспортировался в космодок. Зачем я сказал это Кэрол? – подумал он. Я же знал, что она скажет в ответ. Она это уже сказала раньше. И я это уже говорил. И я знаю, как это – быть частью семьи офицера Звездного Флота. Что это стряслось с моим непоколебимым решением не делать этого ни с кем?
– Джеми? Джеми Кирк?
Джим повернулся на знакомый голос.
– Агован!
Крупное существо схватило его за ноги коленными клешнями и крутануло
вокруг, опираясь на центральную ногу. Джим ухватил его за гриву. Агованли поставил его на место, пыхтя, выдувая горячий воздух, обнимая его на свой манер.
– Поздравляааю, – сказал Ванли. – От его голоса на стене что-то
зазвенело. – Поздрааавляю с получением «Энтерпрайза»! Яаа весь в нетерпееении, что ты теперь будешь деелать с ним, когдааа его получииил.
– Думаю, это комплимент, – сказал Джим.
– Я угощу тебя ланчем и выыпивкой, чтоб отпраааздновать.
Только сейчас Джиму пришло в голову, что это неплохая идея.
Ванли повел Джима в свой любимый ресторан, интерьер которого был на
три четверти тропическим ночным островом, на четверть – космической станцией. Они устроились в месте, которое в космодоке шло за видовой пузырь «на открытом воздухе», выступающий сбоку станции, с видом на звезды на 180 градусов по горизонтали и 90 по вертикали. Огромный флюоресцентно-оранжевый рододендрон склонился Джиму на левое плечо.
– Джеми, я открыл для себя кое-что чудесное, на моем предыдущем
рабочем месте. Некоторые люди – знаешь? – у вас такое разнообразие культур… некоторые люди смешивают между собой разные алкогольные составляющие, чтобы создать новые ощущения.
– Я об этом слышал, – сказал Джим.
– О, превосходно, тогда мы попробуем. – Он изучил меню, бывшее на
столе, мигая своими большими оранжевыми глазами. – А-аа, вот это звучит интересно. – Он соединил вместе несколько усиков руки и нажал ими кнопку заказа. Крышка стола скользнула в сторону, уступив место платформе размером с поднос, на которой стояли два высоких бокала.
Джим недоверчиво посмотрел на выбор Ванли. Слои янтарной и золотой жидкости различных форм заполняли бокалы. В них были соломинки и какой-то фрукт на краю.
– А-аа, «тропический заамби»! Я правильно произношу?
– Близко. «Зомби».
– Прекрасное слово. Гладкое-сладкое. Ты не знаешь, что оно могло бы означать?
– Я не знаю, из какого оно языка. Но знаю, что оно значит. Это мертвец, который по-прежнему бродит по земле и думает, что он жив.
– Как эксцентрично. Ваши обычаи не устают меня восхищать. Но что такое «тропический»?
– Должно быть, относится к фрукту.
– Конечно, – даже зомби нужно есть.
Джим опасливо поднял бокал.
– Нет-нет-нет! – зарокотал Ванли. – Через соломинку! Ты оскорбишь его создателя, если смешаешь слои!
– Ванли, у него нет «создателя». Они синтезируются прямо в этом столе.
– Принцип остается. Он появился слоистым, его так и нужно пить.
– Ладно, если тебе от этого станет хорошо. – Джим осторожно отпил из
самого темного слоя напитка. Темно-янтарный ликер взорвался у него на языке, и огненным потоком устремился в горло. Это штука имела по меньшей мере 180 градусов. Он задохнулся и попытался сдержать кашель, отчего пары ликера ударили ему в нос и заполыхали там вместе с парами зомбиевского верхнего слоя, бросившегося ему в ноздри.
– Как приятно, – сказал Ванли, не заметивший реакции Джима. – Я тут могу принимать только алкоголь, зато он-то здоровский. Что ты об этом думаешь?
– «Здоровский» даже не начинает его описывать.
Ванли отпил еще глоток.
– Да, «здоровский» слишком невыразительный термин.
– Извини, – сказал Джим, роняя фрукт со своего бокала на пол. – Я уронил фрукт. – Он наклонился и вылил девять десятых «Зомби» под рододендрон. Рододендрон склонился ближе, будто желая еще коктейля.
Ванли громко высосал бокал до дна.
– Это было превосходно, – сказал он. – Это был такой здоооровский эксперимент… думаю, мне нууужно поэкспериментировать еще. Выберешь что-нибудь, Джеми?
– Как насчет «Кровавой Мэри»? – в доке, возможно, было уже время коктейлей, но для Джима все еще утро.
Ванли понравилось предложение Джима.
– Дразнишь меня?
– Зомби очень сильны, – сказал Джим. – Зельцеровской водой их не
перебить. Или томатным соком. – Он чувствовал спирт в желудке, – словно проглотил уголек. Он не позавтракал, и, хотя Ванли пригласил его на ланч, они еще ничего не ели. В состав интоксицирующих напитков теперь входили энизмы, которые свели на нет опасность долговременных повреждений. Но кратковременный эффект ничуть не пострадал, и Джим уже начинал его испытывать.
– Джеми, Джеми, ты же знаешь, я их только пробую. Вот этот звучит восхитительно. «Чеерный сааамурай».
– Нет, – сказал Джим, – я подвел черту под саке и соевым соусом. А эту штуку можно держать только в емкостях для позитронов.