Он открыл глаза. Зрение его было странно туманным, слух снижен; он, как мог, попытался рассмотреть незнакомое окружение. Плотный воздух имел неестественный запах. Он почувствовал тоску по горам и равнинам, и холодному ветру, ласкающему тело.
Он попытался сесть. Широкие ремни держали его, охватывая грудь и ноги. Он в ярости рванулся. Ремни порвались. Он знал, что никто из его народа не мог быть настолько жесток и безумен, чтобы пленить кого бы то ни было. Он явился на корабль пришельцев, поверив их жестам мира, а они попытались навредить ему.
Он оглядел помещение с углами. Ему казалось, будто он видит одновременно два изображения, – одно – хорошо известное, другое – полностью чуждое. Та часть его разума, которая идентифицировала видимое как чужое – велела бежать отсюда; та часть, что узнавала – помогала найти путь наружу.
Возле выхода, изучая некий странный объект, сидело какое-то существо. Оно было похоже на его народ, но имело на себе какую-то защитную одежду, будто собиралось выйти в космос без яхты. Если бы оно увидело его, ему, возможно, пришлось бы причинить ему ущерб, чтобы пройти, но он ни в коем случае не хотел опуститься до их варварских действий, – безотносительно того, что они сделали с ним.
Он осторожно двинулся к существу. Но его тело будто было ему чужим. Он споткнулся. Существо увидело его и вскочило.
– Спок! – сказало оно.
Оно так и не уловило момент, когда он дотронулся до места
соединения его шеи с плечом, – когда отключилось его сознание. Он подхватил его и положил на землю.
Осторожно, стараясь не быть замеченным, он пробирался по проходам с низким потолком. Он нашел знакомое, хотя и чуждое устройство, которое искал. Поменяв настройку, он ненадолго задумался над ним. Оно было довольно остроумным, но примитивным и грубовато выполненным, со всеми этими механическими частями и электрическими цепями. Он бы сделал его отвечающим на прикосновение разума.
Он встал на платформу и подождал, пока луч не растворил его.
Он материализовался внутри яхты. За прозрачными стенами ее сферы выгибался корпус «Энтерпрайза», парившего рядом, а легкий изгиб мира-корабля поблескивал и мерцал в большом отдалении. Парус яхты зарябил концентрическими кругами, которые пробежали от внешних его краев к центру и обратно к краю, создавая колебательные паттерны в местах пересечений.
Гибкие прозрачные хорды, которые составляли основу паруса, росли от внешней поверхности сферической рубки. Их основания, видимые изнутри, имели рисунок восьмиконечных звезд, мерцающих на концах, жемчужных – внутри, самый центр их отмечала сверкающая точка, в которой хорда собирала и концентрировала свет.
Хорды выгнулись и изменились, задавая настройку паруса. В какой-то момент парус задрожал и беспорядочно перекрутился, и яхта упала в сторону мира-корабля, схваченная его притяжением. Он щелкнул по основаниям хорд; они снова напряглись. Парус ухватился за силовой луч, распрямился, раздулся. Он действовал как тормоз, – парашют, использующий фотоны вместо воздуха, превращая падение шлюпки в стабильный, медленный спуск.
Он возвращался домой.
Шаттл «Коперник» уже преодолел полпути к миру-кораблю. Сулу сидел за управлением; Ухура заняла место второго пилота и продолжила свои попытки получить ответ от Стивена. Джим мерил шагами тесное пространство и злился на импульсивное упрямство вулканца.
Касающийся Неба заявил, что он голоден, и был транспортирован обратно на мир-корабль, но трое других летунов отправились с ними, они лезли во все руками и задавали вопросы относительно инструментов, устройства и использования шаттла. Они вели себя так, словно отправились на пикник. Может, так оно для них и было.
Джим был рад, что Сулу и Ухура оба вызвались лететь с ним, потому что ему пришлось заниматься исключительно слежкой за тем, чтобы летающие люди не разобрали из любопытства шаттл на части.
– А кто из ваших людей отправился на яхте, Джеймс? – спросил Алый без малейшего намека на гнев.
Яхта летунов обогнала «Коперник», падая по направлению к миру-
кораблю и постепенно исчезая в отдалении, – в визуальном и электромагнитном шуме.
– Не знаю, – сказал Джим.
– «Энтерпрайз» вызывает, капитан.
– Это Скотт, капитан. Эт’ мистер Спок, – он сбежал из лазарета! Он использовал транспортатор…
– … и украл яхту, – сказал Джим. – Ясно. А доктор Маккой –?…
– Он не пострадал капитан, тольк’ мистер Спок оставил его с жуткой головной болью. Эт’т защип нерва…
Джим понятия не имел, о чем говорит Скотт, да и ладно.
– Коммандер Спок снова действует на свой страх и риск – так же, как
и прежде. Если мы встретим его, мы вернем его назад. Если нет – он сам виноват.
– Но, капитан…
Джим подал знак Ухуре отключить канал. Она недоверчиво посмотрела на него, но повиновалась.
Она почти машинально снова попыталась вызвать Стивена.
– «Коперник» вызывает «Дионис», пожалуйста, ответьте. Это чрезвычайная ситуация, – пожалуйста, ответьте. – И вновь, единственным ответом были статические разряды магнитного поля мира-корабля, и тишина.
Алый согнул свои длинные пальцы.
– Джеймс, вы обязательно должны связаться со Стивеном, используя ваши машины?
– Это – единственный способ, который у нас… вы хотите сказать, – вы можете связаться с ним?
– Мною уже послана просьба о том, чтобы наши люди поискали Спока. Если вы хотите, я их попрошу, чтобы они поискали также «Дионис» и Стивена.
– Алый, я был бы очень признателен… если кто-нибудь увидит Линди, пожалуйста, пусть скажут ей, что она должна вернуться, – это очень важно.
– Это сложнее. Касающийся Неба передаст ваш язык тем, кто этого захочет, когда он кончит охотиться, и Зеленый, и Сонце-И-Тень, и я передадим его остальным, когда мы вернемся. Но до тех пор, никто на мире-корабле не говорит на Стандарте.
– А вы разве не можете передать его напрямую, из разума в разум?
Алый посмотрел на Джима с любопытством.
– Вы можете научить кого-либо слушать, давая ему нюхать вещи? Можете ли научить осязать, показывая ему различные цвета?
– Конечно, нет.
– Точно так же, я не могу передать новый способ речи, не говоря.
– Но ведь Спок передал его вам именно так!
– Я – это дело другое, – сказал Алый терпеливо. – Джеймс, вы видели, как язык был передан мною Зеленому, и Касающемуся Неба, и Солнцу-И-Тени. Я не могу делать так же, как Спок, потому что Спок и я – мы разные.
– Я вас понимаю, только… – Джим умолк и расстроено махнул рукой. – А Касающийся Неба не может поискать «Дионис»?
– Он голоден. Когда он поохотится, он, может быть, решит искать. Или, возможно, он будет спать.
– Если мы быстро не найдем Линди и не вернемся, – речь будет идти о наших жизнях! И корабль будет в опасности.
Алый смотрел на него спокойно.
– Да. Люди живут, и они умирают.
Джим почувствовал, что уперся в стену непонимания.
– Как скоро мы сможем что-нибудь узнать?
Алый дотронулся языком до усиков.
– Я не знаю. Я даже не могу обещать, что меня поставят в известность, если кто-нибудь увидит шаттл. Они скажут, если захотят.
– А есть кто-нибудь такой, кто может что-нибудь обещать?
– Вы ищете кого-нибудь, кто в мире-корабле имеет позицию, аналогичную вашей?
– Пожалуйста, не обижайтесь. Алый, да, я бы хотел поговорить с кем-нибудь, кто несет ответственность за мир-корабль. Я могу понять, почему ваши лидеры, возможно, хотят понаблюдать за нами, прежде, чем обнаружить себя. Но ведь, согласитесь, вы видели достаточно, чтобы знать, что у нас мирные намерения.
– Я верю, что у вас мирные намерения, из-за той информации, что мне передал Спок, – сказал Алый. – Но мне также довелось наблюдать, что ваш корабль несет на себе орудия разрушения. – Алый отмахнулся от джимова возражения. – Но это все не к делу. У нас нет того, кто управляет. На мире корабле нет ни лидеров, ни их последователей.
– А что же у вас есть? Анархия?