— Камера триста восемь, открыть дверь! — скомандовал главный. Лязгнул электронный замок, и решетка отъехала в сторону. Охранник обернулся: — Заключенный Гринмор, войти в камеру!
Кристофер выполнил приказ. В камере было трое, его подселили последним, но только две пары глаз уставились на него с интересом. Еще один человек лежал на нижней койке на спине и читал, подняв книгу над головой.
— Камера триста восемь, запереть дверь! — донеслось снаружи, но теперь это уже не касалось Криса.
Ему нужно было произвести хорошее первое впечатление. Все вечера и ночи, когда он мог сосредоточиться, он придумывал речь, чтобы выглядеть уверенным, но не зазнавшимся, вежливым, но не лебезящим. Но сейчас, стоя спиной к решетке, с подушкой, простынёй и полотенцем в руках, он почувствовал, как у него дрожат колени, а глаза щиплет, словно он вот-вот расплачется. Читающий перевернул страницу, чем на секунду привлек внимание сокамерников, и Кристофер успел сделать глубокий вдох, но…
— Здравствуйте, — это всё, что он смог выдавить из себя сиплым голосом.
— Ты хоть совершеннолетний? — спросил лысый мужчина, прищурившись. Он сидел на койке, опираясь руками на тумбочку для личных вещей.
— Да. Мне двадцать один год, — зачем-то уточнил Крис.
— Совсем еще мелкий, — фыркнул второй и, засунув палец в рот, стал ковыряться в зубах. — И что ты натворил? Стащил у мамы косметичку?
— Нет, я… — Кристофер сжал сильнее ткань в руках. Он знал, что статьи, по которым сидит каждый преступник, рано или поздно станут известны всей тюрьме. И Крис не собирался ничего скрывать, но и сказать: «Я убил своего отца, а мама сдала меня полиции», — почему-то не мог.
— Дайте ему хоть вещи кинуть, прежде чем допрос устраивать, — сказал мужчина с кровати, не отрываясь от своей книги, и даже краем глаза не взглянул на новичка. Но Крис все равно почувствовал волну благодарности к нему. — Твоя койка сверху моей. И не тормози, скоро откроют решетки и отправят на завтрак.
Кристофер закинул вещи на второй ярус и постарался как можно быстрее привести свою постель в тот же вид, что у его соседа снизу. Сердце стучало где-то в горле, и хотелось забраться на кровать, укрыться одеялом и не вылезать из своего кокона до конца срока. Правда, тогда, скорее всего, он умрет от обезвоживания, но это было предпочтительнее, чем идти в столовую, полную злых и агрессивных мужчин.
— И как тебя зовут, Зелёный? — составив каламбур из его фамилии, поинтересовался тот, что ковырял в зубах. Точнее, теперь он ковырялся в ухе, а затем с интересом рассматривал то, что вытащил. Крис даже не поморщился от этого вида.
— Кристофер, — представился новичок. Он не знал, куда себя деть, поэтому просто встал у койки, опустив руки по швам.
— Не, тебе не идет. Я так и буду звать тебя Зелёный, — вынес вердикт мужчина и вытер палец о рукав оранжевого комбинезона. — Меня зовут Рой, по кличке Ящерица. А это Майкл, у него нет клички, и не пытайся называть его Лысым. Он однажды одному заключенному руку за это сломал. А это Томас, по кличке Север. Это, наоборот, по имени не зови…
— Приятно познакомиться, — кивнул Крис, а мужики заржали.
Север же не торопливо вложил в книгу закладку, отложил на тумбочку, после чего сел и пристально посмотрел на новичка. Он не смеялся, даже не улыбался. Он словно сканировал Кристофера своими серыми глазами. Парень с трудом сдержал дрожь, а чтобы не выдать своего страха, крепко сжал кулаки. Сложно было определить, сколько лет Северу: может тридцать, а может и пятьдесят. На первый взгляд, у него был уставший и какой-то безразличный вид, но глаза… Глаза колючие, цепкие, злые. На лице были морщины, а щетина добавляла ему годы. К тому же в черных волосах хватало седины. Но Кристофер понимал, что не только возраст может состарить человека, но и пережитые ужасы. Вот почему он не брался определять, сколько лет Северу.
— У нас есть правила, — весомо сказал Томас, то есть Север, и до Криса дошло, что он в этой камере главный, а Ящерица и Майкл гораздо ниже по социальному рангу. — Первое и самое главное: никогда не трогай мои книги и мои вещи. Дальше, как уже сказал Ящерица, не называй Майкла лысым. Не приноси ссоры из общего зала в камеру. Не перечь охранникам и слушайся их: наша камера на хорошем счету, и за это у нас есть привилегии. Из-за новичка я не собираюсь их лишаться. Работай честно, но если хочешь отсидеть безболезненно и выйти отсюда живым и относительно здоровым, то не высовывайся, не проявляй инициативу. И еще. Четверть от всех передачек идет на нужды нашей камеры. Запомнил? От тебя не будет проблем?