— Уймись. Мы не собираемся грабить ребенка, — отрезал Север, и никто не стал оспаривать его решение.
Они продолжили играть в какую-то странную карточную игру, логику которой Кристофер понимал с трудом, а Майкл, который обещал научить играть, только подтрунивал над Крисом, а не объяснял правила. Так они просидели до самого отбоя.
Первую неделю Кристоферу пришлось не легко, но и не так ужасно, как он ожидал. Север все же, пусть и негласно, взял его под опеку. Он сказал садиться с ним в столовой и никогда больше не подсаживаться к одиночкам. «Не становись легкой мишенью», — добавил он. В остальное время Кристофер трудился в мед. блоке, стараясь не пересекаться с другими заключенными в местах, где не было охранников. Он не ходил на площадку, не сидел в общей комнате. Работа-столовая-койка, вот и весь маршрут. Только душ до сих пор оставался проблемой: там всегда кто-то был, и очень часто вдвоем. А Крис не хотел становиться нежелательным свидетелем. Хотя все знали — и охранники, и заключенные, — что именно происходит в душевых, в камерах, в подсобных помещениях… Но встретить кого-то одного, настроенного на получение плотских утех, Крису тоже не улыбалось. А звать с собой в телохранители Севера или Майкла было ниже его достоинства. Может, он и не боец, но и не слабак. К тому же один из недавних новичков, напарник Кристофера по уборке Карл, сжалился над парнем и посоветовал ему ходить в душ в медицинском блоке. Лично он именно так всегда и делает. Да, неудобно и придется переодеваться в ту же одежду, а не в чистое, но это лучше, чем ходить в общие душевые на этаже.
В камере Кристоферу делать было нечего. Книги Севера было трогать нельзя, в скудную библиотеку тюрьмы соваться не хотелось, а раскладывать пасьянсы Крис не умел. Поэтому он стал писать. Сначала он написал своему соседу по общежитию из университета и попросил прислать его личные вещи, книги и конспекты в тюрьму. Конечно, он не особо надеялся на то, что Эш это сделает, ведь они были скорее приятелями, чем друзьями. Затем Кристофер стал писать матери. В одном письме он извинялся, в другом — объяснялся, в третьем — обвинял её во всем… Но ни одно письмо так и не отправил. Она бы все равно не ответила. И тогда он просто начал писать то, что ему приходило в голову, лишь бы убить время до отбоя.
Так, относительно спокойно, прошло время до первого дня посещений. Как и ожидал Кристофер, к нему никто не пришел. Зато остальные из камеры ушли одними из первых. И у Криса появилось время побыть наедине с собой, подумать, отдохнуть от вечного шума и разговоров. Его удивляло, что в тюрьме, где болтают буквально обо всем, почему-то не поднималась тема соулмейтов. Казалось, что Крис попал в другую страну, даже в другой мир, где никто не ищет пару. Заключенные в большинстве своем были разукрашены, как дешевые сувениры: не разберешь, где татуировка от Судьбы, а где — от мастера человека. Свой статус «нашел-не нашел» преступники скрывали. Наверное, потому что почти все здесь сидящие уже знали свою родственную душу, а некоторые, возможно, даже её убили. Бывало и такое… А те, кто не нашел, не хотели думать о том, что ждать встречи им еще многие годы до освобождения. Или стеснялись того, кем они стали, и не хотели обременять собой своего соулмейта. Как знать? Кристофер относил себя к последним, но все равно время от времени прикасался к татуировке по привычке. «Месть» — в тюрьме такая характеристика подходит многим…
Кристофер лежал на своей койке на спине и рассеянно поглаживал верх живота, когда вернулся Север. У него в руках был небольшой пакет, а сам мужчина, надо же, улыбался.
— Лови! — скомандовал он, когда Крис приподнялся на локтях, и они встретились взглядами.
Север запустил руку в пакет, достал оттуда что-то маленькое и кинул Кристоферу. Тот поймал шоколадный батончик, обертка которого слишком громко захрустела.
— Это лично тебе от Эмили. Она сказала, что молодому организму будет полезно получить дозу радости в таком отстойном месте.
— Эмили? — немного растерянно переспросил Крис, аккуратно положив батончик у подушки. По шоколаду с момента ареста он скучал больше всего. А тут пришел Север и сотворил для него гастрономическое чудо.
— Это моя бывшая жена, — коротко и уже менее эмоционально объяснил Томас. — Если вдруг сильно понадобится еще, у меня есть заначка. Попроси.
— Спасибо большое. Я обожаю шоколад, — признался Крис и даже немного покраснел, словно признался в чем-то невероятно постыдном.
— Я так и понял по твоей реакции. Обещай, что это будет твоим единственным наркотиком здесь.