Измерения глубин океана. Измерение глубин океана в работах первой русской кругосветной экспедиции фактически сводилось к прибрежным промерам (до глубины 400 м) при помощи ручного лота. Эти работы были немногочисленны, так как взятие каждой отдельной глубины требовало немало времени. Обычно промеры производились лишь при небольшой скорости судна, а для глубин, превышающих 250—300 м, требовалась полная остановка судна.
Точные определения больших глубин океана впервые в истории мореплавания проводились во время второй кругосветной экспедиции О. Коцебу на корабле «Предприятие» в 1823—1826 гг.
Ленцем и Парротом был сконструирован первый глубомер с полуавтоматическим тормозом, позволявший определять момент достижения лотом дна. Прибор позволял получить точные глубины почти до двух километров. Эти
работы доказывают широкое и Глубокое понимание задач научного океанографического исследования. «Даже во много более позднейшие научные экспедиции,'--пишет Ю. М. Шокальский,—как, например, во время плавания Чарльза Дарвина на корабле «Бигль» в 1831 —1836 гг. под командой выдающегося военного моряка Англии Фицроя, и там за все плавание не было сделано ни одной попытки измерить глубину океана»70. К сожалению, этот прибор и свое время также не был достаточно известен и потому, не получив распространения, был забыт.
Только в 1870 г. подобный прибор был предложен В. Томсоном.
Сдельный вес морской воды. В комплекс научных работ экспедиции Крузенштерна и Лисянского, помимо рассмотренных исследовании, входило определение удельного веса морской воды. Для этого применялся медный ареометр Фаренгейта (волчок). Этот прибор довольно прост, однако до первого русского кругосветного плавания его не употребляли пи в одном путешествии, так как его применение предусматривает одновременное проведение наблюдений по барометру и термометру.
Исследования Крузенштерна и Лисянского впервые позволили установить приближенное распределение солености на поверхности различных частей Мирового океана. Они были настолько точны, что позволили Горнеру уловить ряд важных закономерностей этого явления, так например, впервые в истории географической пауки была отмечена большая соленость Атлантического океана по сравнению с Тихим океаном2. Лишь много лет спустя на это явление вновь обратил внимание великий русский климатолог А. И. Воейков, который дал ему правильное объяснение.
В плавание О. Коцебу па «Рюрике» эти исследования проводились в более широких масштабах. В инструкции к его путешествию, написанной Горнером, этот вопрос трактовался так: «К особенным свойствам моря принадлежит преимущественно соленость морской воды. Но
едва ли можно испытывать оную на кораблях химическими разложениями. А так как от количества соли, растворенной н воде, зависит и тяжесть сей последней, то определение удельной тяжести морской воды преподает удобный способ к определению соответствующего количества содержащейся в оной морской соли»1.
Во время второй кругосветной экспедиции О. Коцебу на корабле «Предприятие»Э. Ленцем проводились исследования удельного веса морской воды не только на поверхности, но и на глубинах. Они были настолько правильны, что вошли в известную работу С. О. Макарова: «Витязь» и Тихий океан». В 23-й главе этого труда Макаров пишет: «Наблюдения Ленца не только первые в хронологическом отношении, но первые и в качественном, и я ставлю их выше своих наблюдений и наблюдений «Challen-ger’a»8.
Кроме вышеперечисленных исследований, во время первого кругосветного плавания производились наблюдения над волнениями, приливами, отливами и т. п., а также изучалась жизнь моря.
В местах кратковременных остановок производилась съемка берегов, физико-географические, экономико-географические и этнографические описания. В трудах Крузенштерна и Лисянского особенно большое место занимают сведения, имеющие характер лоций, т. е. описания побережий, бухт, якорных стоянок, подходов к ним и т. п., которые в то время имели большое практическое значение для нужд судовождения. Эти сведения, в изобилии собиравшиеся русскими мореплавателями, впоследствии легли в основу при составлении лоций океанов, которых в те времена не было и роль которых в значительной мере выполняли описания путешествий.
СНАРЯЖЕНИЕ ЭКСПЕДИЦИИ. УЧАСТНИКИ
Плавание парусных кораблей было подвержено многим опасностям: штили, встречные ветры и течения, шквалы, ураганы, продолжительные дожди и туманы представляли силы, преодоление которых требовало быстрого и своевременного использования всех возможностей, благоприятствующих движению.
Корабли были деревянные. Прочность и срок их службы определялись как материалом и качеством постройки, так и условиями плавания. Вынужденное продление плавания укорачивало срок службы корабля и требовало дополнительных затрат на ремонт.
Не меньшее значение имели вопросы питания и гигиены труда моряков. Океанское плавание связано было с крайне ограниченным ассортиментом продуктов, притом продуктов несвежих, а заготовленных преимущественно в закисленном, соленом и сушеном видах. При плохой заготовке очень часто продукты портились, приходилось их употреблять в недоброкачественном виде, или массами выбрасывать за борт. Питание ухудшалось, и на кораблях появлялась цинга. Эта болезнь была постоянным спутником дальних океанских плаваний, уносила массу жизней, понижала работоспособность команд и часто целые корабли превращала в плавучие лазареты. Так, например, английский адмирал Ансон в плавании из Англии вокруг мыса Горн на пятидесятипушечном корабле «Центурион» в 1740 г. потерял свыше 200 человек экипажа. Среди моряков и даже ученых того времени господствовало убеждение, что в самом морском воздухе присутствуют носители этой болезни. Особенно опасными в этом отношении считались Конские широты, зона затишья и высокие широты. При безветрии, большой влажности воздуха и высокой температуре в зоне затишья приходилось проходить иногда месяцами. Жизнь команды парализовалась непривычными климатическими условиями, а ограниченность и низкое качество питания порождали цингу.
Отсутствие свежей пищи, употребление портившейся от длительного провоза пресной воды, развитие плесени и сырости в помещениях—все это вызывало максимальное поражение этой болезнью в экваториальной зоне71.
В хранящихся в Государственном историческом архиве в Москве фондах семейного архива главного директора Российско-Американской компании М. М. Булданова имеется тетрадь, представляющая книгу приказов («Приказной протокол командной») по кораблям «Надежде» и «Неве». Первый приказ от 15 июля 1803 г. (до выхода в путь) состоит из 28 параграфов. Он посвящен расписанию обязанностей и внутреннему распорядку во время плавания. Второй приказ как бы слит с первым. Он тщательно и вдумчиво разработан и посвящен мерам к сохранению здоровья людей. Для примера приведем один из параграфов этого приказа: «Когда случится дождь во время ночи, и вахта была по должности оставлена вся наверху, то всем господам вахтенным офицерам бдительно смотреть, чтобы никто не ложился Ь койку в мокром своем платье, ибо ничто не может быть вреднее здоровью. Фланелевые рубашки даются команде больше для того, чтобы надевать их, сменившись в дождь с вахты, то и не позволить им ни под каким видом ложиться спать, не взяв сей осторожности, поелику от беспрестанного и бдительного только присмотра всех офицеров за одеждою, благовременною переменою оной и чистотою команды зависит людей здоровье, следовательно и благополучный успех нашего вояжа... Я, со своей стороны, за первый и важнейший долг почту быть неусыпным в стараниях моих, касающихся до сохранения здоровья команды. Не сомневаюсь, будут следовать и все офицеры сему примеру»1.