24 мая установилась тихая погода, и астроном Горнер производил измерения глубинной температуры воды термометром Сикса на 0°56' ю ш, и 146°16' з, д. Был получен следующий результат:
L Температура воздуха и поверхности моря—26,9° С.
2. Температура воды на глубине 213,4 м—14,4°С,
Гельсова машина па той же глубине показала 23,8° С, Эта разница произошла, повидимому, от нагревания воды, находящейся в Гельсовой машине, при ее поднятии из глубины*
25 мая в три часа дня второй раз пересекли экватор на 146° 3Г з. д. {по хронометрам) и 144° 56' з+ д (по счислению). Из этих данных видно, что за семь дней корабль снесло течением к западу на 1,5°, В связи с этим Крузенштерн пишет: «Впрочем, по примечаниям, учиненным Ванкувером в январе, Гергестом в апреле, а нами в мае, можно принять, что сии течения к западу на обе стороны экватора суть господствующий»241.
На следующий день в широте Г12' N заметили течение, идущее к востоку-северо-востоку. На другой день опять оно было, как и прежде, западное: «Объяснение разности такого однодневного течения,—пишет Крузенштерн,—не нетрудно»2* Таким образом, Крузенштерн впервые установил экваториальное противотечение в Тихом океане, но понять и объяснить его был не в состоянии.
Несколькими годами позже Крузенштерна экваториальное противотечение в западной части Тихого океана наблюдал О. Коцебу во время второго кругосветного плавания на корабле «Предприятие».
При переходе через экватор от наблюдательности Крузенштерна не ускользнуло некоторое снижение температуры воздуха.
«Два дня уже дул ветер переменный, слабый, прерываемый безветрием; но мы чувствовали, что воздух был приятнее и в сравнении с тем жаром, который переносили мы несколько недель прежде сего, мог назван быть холодноватым, а особливо во время ночи. Термометр показывал впрочем только на 1/4 градуса менее, нежели в первые дни бытности у Нукагивы»1.
Это явление отмечают также Коробицын242 243 и Лисянский244, которые указывают, что не только воздух, но и вода на экваторе сделалась гораздо холоднее.
Впоследствии это было подтверждено и другими русскими мореплавателями: «По приближении к экватору,—пишет Литке,—жар сделался гораздо сноснее. Температура, как воздуха, так и моря, понизилась на 1/4° и 2°, что для чувств было весьма приметно. Но в широте 3° и 4° встретили мы прежние жары. Подобное замечание сделал уже Адмирал Крузенштерн»245.
С. О. Макаров в Тихом океане, вблизи экватора, между 105° и 120° з. д., также отметил существование области холодной воды, которая на 3°—4° холоднее окружающей246 247. Точного объяснения существования этой области пока еще нет. По видимому, понижение температуры происходит здесь от поступления снизу глубинной, более холодной воды вследствие уноса поверхностной теплой пассатным течением, причем главную роль играет противоположное направление отклоняющей силы вращения земли по обе стороны экватора.
27 мая на 2°10' с. ш. и 146°50' з. д. в море заметили большую ветку с зелеными листьями, на которой была масса мелких тропических птиц и одна большая черная. Моряки думали, что поблизости есть неизвестный остров.
7 июня Крузенштерн и Лисянский первые из русских моряков увидели остров Овиги (по Крузенштерну Овайги), или Гавайи,—самый крупный из группы Гавайских (Сандвичевых) островов, где рассчитывали запастись свежей провизией. Чтобы не терять времени, не встали на якорь, а пошли вдоль берега, надеясь, что местные жители, увидев их, подвезут продовольствие.
Когда корабли приблизились к острову, навстречу им вышла лодка с островитянами, но в ней, кроме плодов и маленького поросенка, ничего не было. Все это приобрели за высокую цену, так как кроме сукна островитяне ничего не хотели брать. 8 июня была сделана еще одна безуспешная попытка купить провизию, после чего Крузенштерн, не останавливаясь, направил свой путь к Камчатке.
10 июня в шесть часов вечера после троекратного «ура» корабли разлучились. Лисянскому не было необходимости спешить, и он имел возможность запастись свежей провизией и попутно сделать ряд ценных наблюдений над природой и жителями Гавайских островов.
У острова Гавайи Крузенштерном и Горнером были сверены показания приборов и инструментов с координатами пунктов, определенных астрономическими наблюдениями Кука, Кинга и Ванкувера Результаты поверки показали большую точность хронометров и высокое качество производства астрономических наблюдений, что позволило Крузенштерну шире развернуть эти работы в дальнейшем.
От Гавайских островов «Надежда» пошла на юго-запад. 15 июля на 17° с. ш и 169°30' з. д. появилось множество птиц, летающих у корабля стаями. Предполагали, что находятся вблизи острова или надводной скалы.
С 18 июня переменили курс на северо-западный, чтобы скорее достигнуть Камчатки, так как питались одним соленым мясом и сухарями, изъеденными жучком.
Крузенштерн правильно отмечает, что с удалением от экватора и приближением к тропику температура воздуха повышается: «По довольном отдалении нашем к северу сделался ветер слабее и переменнее и воздух гораздо теплее»248.
22 июня на 178°14' в. д. пересекли тропик Рака. Солнце стояло в зените, термометр показывал 26—27ft С. Было полное безветрие и море спокойно, как зеркало Лангсдорф и Горнер со шлюпки определяли плотность морской воды и распределение глубинных температур.
С 16 апреля по 5 июля Горнер также производил наблюдения над колебаниями барометра между тропиками. Наблюдения производились ежедневно, через каждый час, в течение дня и ночи. Это было первое исследование суточного хода давления на океанах под тропиком.
В то время многие ученые Западной Европы изменения атмосферного давления и вообще все изменения погоды ставили в прямую зависимость от притяжения луны и солнца. Горнер при обработке наблюдений пришел к убеждению, что «расстояние луны от земли не имеет, кажется, никакого значащего влияния; величайшие колебания случались в перигеях, в апогеях и при среднем расстоянии»1. Эта работа для того времени имела большой научный интерес.
На 27° с. ш. установили северную границу северо-восточного пассата. Наступила туманная, пасмурная погода с юго-западными ветрами, рвущими паруса.
3 июля Крузенштерн произвел бесполезную попытку отыскать легендарные острова, богатые золотом и серебром (Рика де Оро, Рика де Плата).
В конце XVI и первой половине XVII столетия среди испанцев и голландцев ходили слухи об этой земле, лежащей к востоку от Японии. На поиски легендарных островов различными странами снаряжались экспедиции вплоть до начала XIX в.
По этому поводу Крузенштерн пишет: «Хотя весьма малую имел я надежду быть счастливее моих предшественников в отыскании сего острова, а особливо при пасмурной бывшей тогда погоде, однако, не взирая на то, почитал обязанностью воспользоваться довольно свежим восточным ветром, дабы испытать, не доставлю ли каких-либо сведений о таком предмете, о котором с давних времен многие географы и мореходцы безуспешно помышляли»2. 249 250
Сильные западные ветры и туманы принудили Крузенштерна оставить свое намерение, хотя между 38° с. ш. и 42° с. ш. встречали признаки близкой земли (черепаху, массу китов, уток и старые стволы деревьев).
11 июля на 49°16' с. ш. и 160° 11' в. д. появились предвестники берега: масса чаек, больших и маленьких буревестников, белых альбатросов и пр. Утром 13 июля мореплаватели увидели Камчатский берег (Шипунский мыс). Огнедышащие горы, покрытые вечным снегом, красивые березовые леса и черные береговые скалы, покрытые тысячами чаек, привлекли взоры мореплавателей. Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, Крузенштерн сделал много астрономических наблюдений, которые позволили уточнить положение важных в географическом отношении пунктов, ставших основанием при создании карты южного берега Камчатки от Шипунского носа до мыса Лопатки, выполненной экипажем «Надежды» по возвращении из Японии,