бумажной шелковицы (Morus papurifera)2, были прекрасного качества. Способ приготовления тканей точно такой же, как у жителей Маркизских островов. Расщепленным бамбуковым прутиком или деревянным вальком с нарезными узорами гавайцы изящно разрисовывали свои ткани разноцветными красками, которые приготовляли из соков кореньев и ягод. «Увидев их в первый раз,—пишет Лисянский,—никак не мог поверить, чтобы дикой человек имел столь изящный вкус Смешение цветов и отличное искусство в рисунке, со строжайшим соблюдением соразмерности, прославили бы каждого фабриканта даже и в Европе»1.
Одежда жителей представляла смесь национальной и европейской. Национальный костюм гавайцев обычно состоял из куска ткани длиною в 4 У2, а шириною в У2 аршина. Мужчины носили его в виде пояса (моро), а женщины—наподобие юбки. В холодную погоду на плечи накидывали четырехугольный кусок толстой ткани, сложенной в несколько раз. В праздничные дни богатые сандвичане наряжались в плащи и шлемы, сделанные из птичьих перьев.
13 июня вечером Лисянский с несколькими офицерами отправился на берег, чтобы осмотреть местное селение. Под сенью густолиственных деревьев они увидели хижины, построенные из жердей, покрытых листьями. Хижины «походят на наши крестьянские анбары с тою токмо разностшо, что крыша на них делается выше, а стены, напротив того, весьма низки. Редкие из них имеют окна, да и то самыя малыя, а большая часть из них делаются с одной токмо дверью с рамою, наподобие наших слуховых окон, в которую едва пролезть можно»2.
Богатые островитяне имели до шести хижин, построенных одна возле другой Хижины строились на каменных площадках и обносились низким деревянным палисадом.
В хижинах была чрезвычайная грязь, так как вместе с людьми там находились собаки, свиньи и куры.
Пища сандвичан состояла из свинины, собачьего и куриного мяса, рыбы, кокосов, бананов, иньяма и корня таро. Употребление свинины, кокосов и бананов женщинам строго запрещалось. Рыбу островитяне часто ели сырою, а остальные продукты пекли в ямах, выложенных раскаленными камнями. В отличие от жителей других островов Полинезии гавайцы употребляли в пищу соль и были большие охотники до соленой рыбы и мяса260. Во время отлучек из селения они брали с собою небольшие шарики из муки корня таро, которые размачивали в пресной или соленой воде и приготовляли мучной кисель.
15 июня Лисянский решил осмотреть селение Тава-роа, где был убит Джемс Кук. На деревьях еще видны были следы английских пуль, от которых, как рассказывали гавайцы, погибло много народа.
Здесь моряки осмотрели несколько местных храмов, представляющих собою открытые четырехугольные площадки, огороженные кольями. Внутри частокола стояло много «ни на человека, ни на скота не похожих деревянных болванов»2.
Эти грубые деревянные идолы изображали божества войны, мира, веселья, весны и т. д. Перед статуями был сооружен из жердей жертвенник, на котором лежали различные плоды, свиные туши и трупы собак. По случаю смерти вождей также приносились жертвы. Печаль по умершим вождям выражалась тем, что его подданные выбивали себе камнями передние зубы, остригали волосы и царапали тело до крови острыми предметами.
Жрецы, живущие при храмах, держали народ в страхе и суеверии при помощи табу.
Во время посещения Лисяиским этих островов онЪ принадлежали двум владельцам.. Король Томи-оми успел захватить почти все острова, за исключением острова Кауаи (Атувай, Отувай), который принадлежал королю Томари.
Снабдив команду всем необходимым, «Нева» 16 июня покинула остров Гавайи (Овиги). Лисянский намеревался итти к острову Оаху (Оагу, Вагу), чтобы посмотреть военные приготовления сандвичан и повидаться с королем Томи-оми. Однако, узнав, что там свирепствует эпидемия, взял курс к острову Кауаи, которого достиг 19 июня.
Перед вечером на «Неву» приехал король острова— Томари. Он говорил по-английски, показал свидетельства, полученные от капитанов кораблей, которых снабжал провизией, и пригласил Лисянского зайти в его владения. Лисянский одарил короля байковым одеялом и некоторыми безделушками.
«Желательно было ему (королю),—пишет Коробицын,—чтоб мы пристали своим кораблем к его острову для защищения ево от короля Томи-оми, по каковой причине оной бы желательно согласился поступить своим островом в подданство России»261. Однако без Резанова офицеры «Невы» тогда не решились принять предложение Томари. Только в 1815 г. правитель Российско-Американской компании Баранов предпринял некоторые шаги к закреплению Гаванских островов за Россией. 21 мая 1816 г. Томари принял русское подданство и передал в распоряжение Компании территорию, на которой проживало 400 семейств местных жителей. В гавани Ганалеи (Ганнарей) на острове Кауаи (Лтувай, Отувай) были заложены три крепости—Александровская, Елизаветинская и Барклая, над которыми развевался русский флаг; урочища, речки, озера и люди были названы по-русски. Кроме того, король Томари подарил русским половину острова Оаху (Вагу). Однако, уже через год, вследствие экспансии американцев, русские владения па Гавайских островах были оставлены2.
ПЛАВАНИЕ «НЕВЫ» К ОСТРОВУ КАДЬЯК И В НОВОАРХАНГЕЛЬСК
20 июня 1804 г., покинув Гавайские острова,
«Нева» направилась к острову Кадьяк. Этот переход был очень спокойный. Едва отошли от острова Кауаи, как северо-восточный пассат прекратился и наступил попутный юго-западный ветер. С 25° с. ш. исчезли летучие рыбы. Температура быстро понижалась. На 42°-с. ш. температура по ночам падала до 1,6° С.
«Не знаю,—пишет Лисянский,—какое сделать заключение о сем климате, когда почти среди лета нашли мы в оном глубокую осень. Разве частые туманы и сырость препятствуют лучам солнечным нагревать воздух, судя ж по широте, ему бы надлежало быть подобным тому, какой имеем мы в южной части Европы»1.
Приведенное Лисянским объяснение причин похолодания между Гавайскими островами и Кадьяком неправильно. Туманы и обилие влаги в атмосфере являются следствием, а не причиной.
Изменение климатических условий к северу от Гавайских островов, по видимому, связано с Калифорнийским течением, идущим с севера.
Далее Лисянский пишет, что здесь встречались признаки близкой земли. «Находясь в северной широте 42° 18' и западной долготе 163° 12' встретились мы с животным, которое играло у самого судна более часа. Оно казалось фута в три длиною с довольно пушистым хвостом около двух футов, голова его походит на собачью с тонкою длинноватою мордою. Шерсть на спине темная, а под брюхом и мордою белая. Я почел его за выдру»2. Морская выдра (Euhydra lutris или Latax lutris) является представителем семейства куниц и ближайшим родственником речной выдры (Lutra). Ее называют морским бобром, но с бобрами она не имеет ничего общего3. Из описания Лисянского видно, что за выдру он принял морского кота (Arctocephalus ursinus или Callorhinus ursinus). Это мнение подтверждает Коробицын. «19-го числа в широте N-ой 44-х градусов и 163% градусов долготы видели по близости корабля в море молодого енучи, или морского котика, который до 2-х часов держался, идя вблизи за кораблем»4.