Так, например, спутник Лисянского Коробицын пишет: «На поверхности же гор во всякое время года находится лежащей и неистаеваемой снег»3. То же самое подтверждает и Головнин4, посетивший Кадьяк в 1818 г.
1 См. «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию...Лисянского», СПБ, 1812 г., табл. № 7, 8 и 9.
*10. Ф. Лисянский, ч. II, стр. 66..
8 Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 177.
* Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, ■ т. Ill, ч, I, 1864 г., стр. 107.
На острове часты дожди и туманы. Даже летом очень мало дней, которые можно назвать теплыми.
Здешние зимы обычно напоминают русскую глубокую осень, но зима, которую провели на острове моряки «Невы», была исключением. Глубокий снег лежал с 22 декабря по 15 марта. Температура опускалась иногда до —17° С. Толщина льда на прудах, по измерениям Лисянского, достигла в марте месяце 45 см.
В летнее время горы и долины острова Кадьяк покрывались зеленой травой. Лишь местами в небольшом количестве росли тополь, береза, ольха, а на северной оконечности острова и у Чиниатского залива встречались ельники.
Из кустарников Лисяпский упоминает: клюкву, голубику, бруснику, шикшу, или водянику, и особый вид малины (Rubus spectabilis), плоды которой достигали
2,5 см длины, но вкус имели водянистый.
Жители Кадьяка собирали и употребляли в пищу: сарану, или камчатскую лилию (Fritillaria camtschatcen-sis), луковицы которой богаты крахмалом и сахаром; дикий лук, который на Камчатке называется черемшей (Allium victoriale), прекрасное средство от цынги; ма-каршу (Poligonum viviparum), горчицу (повидимому, дикую полевую горчицу, которая широко распространена и в некоторых местах разводится под именем сурепицы; из ее семян получают масло). Лисянский упоминает также огуречную траву (бурачпик—из семейства бурачниковых); в свежем состоянии она пахнет огурцом. Это растение распространено в области Средиземноморья, поэтому его присутствие на Кадьяке сомнительно. Лисянский мог встретить какого-либо другого представителя из семейства бурачниковых, так как оно насчитывает до 1500 видов, распространенных по всей земле.
На Кадьяке хорошо росли картофель, репа, редька, салат, чеснок, но капуста росла в лист и не образовывала кочнов. В 1804 г. впервые были сделаны посевы ячменя, которые дали хорошие результаты, так как почвы острова Кадьяк плодородны269.
Из животных на острове встречались: бурый медведь (Ursus middendorfi broun bear) с жесткой малоценной шерстью, лисицы трех видов—черные, сиводушки и красные (все это—цветовые вариации Vupes fulva, для здешних мест выделенной в особый вид V. Kenaiensis), горностай (Mustela cadiacensis), собака (по-видимому, Лисянский собакой называет койота—Canis lester), еврашки (у Лисянского яврашки—суслики), которых каждый год убивали тысячами, по они не переводились и вся земля была покрыта их порами.
Со времени посещения острова Кадьяк Шелеховым (1784 г.) русские стали здесь разводить рогатый скот, коз, свиней. Лисянский привез па Кадьяк овцу и барана.
На острове обитало огромное количество птиц. Из береговых птиц встречались: орлы, которых туземцы приручали, так как перья их употреблялись для стрел1, куропатки, по видимому полярная куропатка (Lagopus lagopus), сороки (Picapica hudsonia), вороны (Corvus corax principalis—священная птица индейцев, живущая поблизости человеческого жилья), кулики разных видов и др.
Лисянский описывает черного кулика. «При въезде в залив убили мы несколько черных куликов, которые не много поменьше были курицы и имели нос и ноги красныя»270 271.
Такого же черного кулика с красным клювом и красными ногами видел натуралист экспедиции Беринга Стел-лер на Шумагинских островах (остров Нагай) 30 августа 1741 г.272.
Из морских птиц в большом количестве встречались: топорки, ипатки (Fratercula corniculata), урилы, т. е. бакланы (большой баклан—Phalacrocorax bicristatus273и малый—Ph. pelagicus), утки, гагары, ары и др.
Домашних птиц у жителей острова не было, но русские завезли небольшое количество кур.
\
Воды, окружающие остров, изобиловали морскими животными. Встречались киты, тюлени, называемые здесь нерпами (Pboca vitilina largha), сивучи (Eumetopias jubata или Е. Stelleri), бобры (Euhydra lutris) и морские коты (Arctocephalus ursinus alascanus).
С конца апреля и до начала ноября все реки и ручьи наполнялись красною рыбою, которую можно было ловить даже руками. «Иногда случается,—пишет Лисянский,—что она стоит кучами от самого дна до поверхности воды, как будто бы в чану, и тогда дикие звери, а особливо медведи, питаются одними только их головами. Они заходят в речки и ловят их лапами с удивительным проворством, но всего забавнее видеть, когда сии животным, оторвав мозговую только часть головы, бросают остатки на берег»1.
Самой ценной рыбой островитяне считали чавычу (On-corhunchus tschawytscha), семгу (другие виды из рода Oncorhunchus), нерку (Oncorhunchus легка), кижич (из семейства лососевых), горбушу, хайко (кета—из семейства лососевых) и др.
Головнин пишет, что «Рыба сия того же рода, что и в Камчатке и тем же порядком входит в реки»274 275 276 277. Это замечание совершенно правильное. Даже вход рыбы в реки на Кадьяке и на Камчатке происходит примерно в одни и те же числа®.
Из белой рыбы в большом количестве ловились палтус из семейства камбал (Hyppoglossus hyppoglossus ste-nolepis), треска, сельдь, гольцы (из семейства лососевых), терпуг (из семейства терпуговых, принадлежащего к отряду панцырнощеких), вахня (тихоокеанская навага из семейства тресковых), уйки (видимо, Mallotus villo-sus), калага (Hemilepidotus hemilepidotus), бык (пови-димому, Ceratocottus dicerans) и другие. «Кроме сего,— пишет Лисянский,—круглые раки ловятся весною повсюду в довольном изобилии. Они имеют вид расплющенного паука и с моря идут в губы, всегда сцепившись попарно»1.
Как видно из описания, это не раки, а крабы.
Во время голода, случавшегося каждую весну, жители острова употребляли в пищу различные ракушки: морских ежей, мидий (Mytilus) и других моллюсков (Cardium), которые ели сырыми.
По подсчету Лисянского, во всех селениях Кадьяка оыло в то время 202 хижины (бараборы), в которых жило не более 4000 жителей1. Многократные нападения индейцев тлинкитов (колошей), подстрекаемых американскими и английскими купцами, на русских промышленников и местных жителей—эскимосов и алеутов, заставляли жителей острова Кадьяк все время жить настороже. Английские торговцы принимали непосредственное участие в организации этих нападений. Неслучайно, в момент нападения тлинкитов на Архангельскую крепость острова Ситхи там находилось английское судно капитана Барбера, матросы которого руководили нападавшими индейцами278 279.
Литке сообщает, что от нападений тлинкитов только в 1796, 1798, 1800 и 1805 гг. погибло более 1 000 человек туземцев, главным образом жителей острова Кадьяк280. Многие местные жители сделались жертвой повальной болезни, свирепствовавшей в 1799 г. на Кадьяке и окрестных островах.
Обширные материалы, имеющиеся в настоящее время, дают возможность осветить деятельность русских промышленников в русских поселениях в Америке. Они внедрили передовую культуру среди местного населения и вывели его из состояния дикости; ликвидировали рабство, имевшее место у живших здесь народов, и положили конец бесконечным войнам между различными местными племенами. «Все сии племена,—пишет Литке,—не только- живут в мире и дружбе с русскими—их соседями, но нередко прибегают к их посредничеству и суду в беспрестанных между собою распрях»281.
О дружеском отношении русских промышленников к местному населению свидетельствуют частые браки, заключавшиеся между промышленниками и алеутками и индианками1.
В 1830 г. на территории Русской Америки насчитывалось около 1 000 человек, родившихся от смешанных браков. Вместе с русскими детьми они учились в школах; из них выходили капитаны небольших судов, бухгалтеры и приказчики, различные мастеровые и матросы. Некоторые из них отправлялись в Россию для дальнейшего обучения2.