Жителей острова Кадьяк Лисянский называет просто «кадьякцами». Лангсдорф и Коробицын считали жителей Кадьяка алеутами.
В действительности на острове Кадьяк жили не алеуты, а эскимосы (сами себя они называли инуит, т. е. люди).
Академик Л. С. Берг пишет, что на Кадьяке и противолежащей части Американского материка на север до озера Илямна (Шелехова) живут эскимосы—коняги (кадь-яки, или конягмюты).
Лисянский пишет, что жители острова Кадьяк среднего роста, широкоплечи и широколицы, цвет кожи имеют красновато-смуглый, а глаза, брови и волосы— совершенно черные.
Летнюю одежду их составляла длинная рубашка с узкими рукавами и с капюшоном, которую русские называли камлейкой. Ее изготовляли из сивучьих, нерпичьих, китовых и медвежьих кишок. Она совершенно прозрачна и не промокает. Зимняя одежда, называемая паркой, была такого же покроя, но делалась из звериных кож (главным образом из шкурок еврашек), мехом на обе стороны, или из шкурок морских птиц.
На голове туземцы носили шапки из птичьих шкур или плетеные шляпы, которые имели вид «отреза плоского конуса и выкрашены сверху весьма искусно». Вместо штанов носили пояс из тюленьих кож. Большую часть года ходили босые и только в исключительные холода одевали обувь, сшитую из тюленьих шкур.
1 Архив Народного Хозяйства, фонд департамента Мануфактур и Внутренней торговли, 2 отд., 2 ст., 1815 г., д. № 222, л. 70.
2 Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, СПБ, 1834 г., ч. I, стр. 131—133.
Одежда жителей о. Кадьяк 1—Камлейка из кишок; 2—Парка иа птичьих шкурок
(Собрание карт и рисунков к путешествию Ю. Лисянского)
Лисянский пишет, что «кадьякцы» пристрастны к украшениям. Мужчины и женщины во многих местах прокалывали себе уши и украшали их разноцветным бисером. Женщины украшали бисером также руки, ноги и шею. В прежние времена,—пишет Лисянский,—они прокалывали нижнюю часть носового хряща, и в отверстие вставляли кости и другие вещи, а также делали несколько прорезов (до трех) под нижней губой, в которые вкладывали камни и длинные кости. Эти операции производились с новорожденными детьми. Татуировку кадьякцы делали на груди, спине и на подбородке.
Их полуподземные жилища (русские их называли бараборами) имели четырехугольную форму с квадратной дверью в один метр высотой и одним окном на крыше, которое служило и для выхода дыма. При постройке такого жилища сначала вырывалась четырехугольная яма в 60 см глубиной, по углам которой вкапывались столбы высотой в полтора метра, и на них клались перекладины. Стены обшивались тесаными досками, поставленными вертикально. Высокая крыша держалась на стропилах и покрывалась толстым слоем травы. Затем
все жилище обмазывалось землей так, что с внешней стороны,—пишет Лисянский,—«походило на навозную кучу»282. Внутренность жилища представляла довольно обширную комнату, посередине которой была вырыта яма для разведения огня. Вдоль стен имелись отгороженные места для хранения вещей и припасов. В этом помещении обычно сушили рыбу, делали байдарки и готовили пищу. К жилищу пристраивались боковые строения, которые Лисянский называет жупанами. Дверь, ведущая из общей комнаты в жупан, делалась настолько маленькой, что сквозь нее едва можно было пролезть ползком. Эти пристройки служили гостиными, спальнями, банями, а иногда и могилами. Они освещались окном, обтянутым пузырями морских животных. Вдоль стен, отступя на один метр, здесь клались брусья, которые отделяли места для ночлега. «Всякому покажется весьма странно, как можно взрослому человеку улечься на столь короткой длине, каковая бывает между стеною жупана и выше помянутыми бревнами, но для здешних островитян длиннее постели не нужно, ибо они спят скорчившись, так что колена достигают почти до самой шеи, и по большей части лежат на спине»2.
В этих пристройках жители находились только зимою и нагревали их раскаленными камнями. Г. И. Шелехов пишет: «Почитали они чудом скороспешное строение наших домов, потому что они над одною своею хижиною трудятся, отесывая доски завостренными железками, .несколько лет и от того почитают они оные великой цены стоющими»3.
Главною пищей населения служила вяленая рыба, которую заготовляли в громадном количестве. Кроме рыбы, употребляли мясо морских животных (китов, тюленей, сивучей и др.).
Во время голода собирали коренья, ягоды и различные ракушки. Китовый жир жители предпочитали всем другим кушаньям. Его, а также головы красной рыбы и ракушек употребляли в сыром виде. Остальную пищу
варили в глиняных горшках или жарили на палочках, воткнутых в землю возле огня.
Лисянский следующими словами описывает ужин в местной хижине: «Как скоро рыба была сварена, то кухарка, наклав первое деревянное блюдо, подала его хозяину, который, наевшись, остатки отдал своей жене; следующие же блюда раздаваемы были по старшинству лет, так что мальчики дожидали весьма долгое время, покуда дошла до них очередь»1.
Лисянский не сообщает, каким образом коняги добывали огонь. По словам Давыдова, коняги «огонь достают посредством завостренной палочки, которая, равно как и брусок, для сего употребляемый, делается из дерева чаги, выкидываемого на остров морем и растущего на матерой Америке. По средине сей палки, которой конец обмазывается жиром, обвертывают несколько раз веревочку и, взяв конец оной в руки, вертят в обе стороны сколь можно поспешнее, пока от приставленного к бруску конца палки покажется дым, тогда берут затлевшуюся от того стружку, кладут ее в сухую траву, размахивают в руке и огонь появляется»283 284.
Ловля рыбы и промыслы морского зверя являлись главными занятиями мужчин. Они прекрасно строили байдарки из тонких жердей, которые прикреплялись китовым усом к деревянным обручам и обтягивались тюленьими кожами, так искусно сшитыми, что байдарка не пропускала ни одной капли воды.
Гребцы садились в отверстия (люки) и специальными затяжками завязывали на груди мешок, сшитый из кишок животных, который пришивался к краям люка. Лисянский сам прошел в трехлючной байдаре 400 км.и уверяет, что никогда не имел лучшего гребного судна. Во время сильного шторма соединяют несколько байдар вместе. Раньше,— пишет Лисянский,—кроме байдар, коняги строили большие кожаные лодки, в которые садилось до 10 человек.
Орудия и оружие местные жители изготовляли из дерева, кости, камня и железа285. Промысловые орудия их состояли
из длинных пик, гарпунов и стрелок. Когда вели войну, вооружались большими луками и стрелами с каменными или медными наконечниками. Из эскимосских племен только коняги и чугачи употребляли лук и стрелы, которые были у них еще в полном ходу в половине XIX столетия1.
Китовый гарпун представлял деревянную палку длиною 3 м с обоюдоострым каменным ножом на конце, вставленным в костяную оправу. Сидя в байдарке, охотник бросал гарпун в кита. Каменный наконечник вонзался в тело кита, а древко отделялось и всплывало на поверхность. Раненый кит уходил, где-нибудь издыхал и выбрасывался волнами на берег.
Нерпичий гарпун делался такой же длины, но с зазубренным костяным наконечником. К наконечнику привязывалась веревка, сплетенная из жил морских животных, которая закручивалась вокруг древка гарпуна. Когда животное ранено, оно ныряет в воду и шнурок разматывается; иногда к древку гарпуна островитяне привязывали надутый пузырь морских животных.
Тюленей часто ловили сетями, сплетенными из жил или, спрятавшись на берегу, подманивали, подражая их крику, а затем убивали.