По этим данным Крузенштерн заключил, что Сахалин является полуостровом. «Итак теперь доказано совершенно,—пишет Крузенштерн,—что Сахалин соединяется с Татариею низменным песчаным перешейком, и есть полуостров, а не остров. Почему справедливость и требует означаемый на картах со времени Лаперузова путешествия пролив Татарии изображать и называть заливом оной, хотя весьма вероятно, что Сахалин был некогда, а может быть еще в недавний времена, островом, как представляется оный и на Китайских картах, но что наносные пески реки Амура соединили его с матерой землею»1* Крузенштерн пишет, что в этом вопросе с ним согласны «все прочие на корабле бывшие и могшие судить о сем»2. Однако это замечание Крузенштерна не заслуживает доверия. В 1848 г. капитан-лейтенанту Невельскому, отправлявшемуся из Петербурга в Камчатку, пришлось беседовать с командиром кронштадтского порта Беллинсгаузеном. «Ф. Ф. Беллинсгаузен,—пишет Невельской,—сообщил мне, что опись, произведенная И, Ф. Крузенштерном, северной части Амурского лимана, а равно и предположение его, что у восточного берега Сахалина существует бар одного из рукавов реки Амура, весьма сомнительны и как он, так и адмирал П, Ф* Анжу сказали мне, что недавно к этим берегам было посылаемо судно Российско-Американской компании»3*
Правда, Крузенштерн оговаривается, что подробного исследования он не производил, и оставляет окончательное решение этого вопроса будущим мореплавателям.
После исследований Лалеруза, Броутона и Крузенштерна Сахалин стал считаться полуостровом, и это неправильное мнение было опровергнуто лишь Г. И. Невельским почти пятьдесят лет спустя1.
Подняв шлюпку, Крузенштерн приказал поставить паруса и взял курс на север вдоль западного берега Сахалина.
14 августа «Надежда» вошла в небольшую открытую бухту, названную Крузенштерном заливом Надежды, и бросила якорь (на 54°10'15" с. ш.) вблизи селения, замеченного еще при следовании в Татарский пролив. Судя по положению, это должно быть селение, называемое местными жителями, в котором моряки насчитали от 15 до 18' домов. На следующий день Крузенштерн с большинством офицеров и половиною команды поехали на берег. Моряки высадились на расстоянии одного километра от селения и пошли по песчаной отмели, так как берег был покрыт непроходимым лесом и кустарниками. Жители при встрече с моряками размахивали в воздухе лисьими шкурами, низко кланялись и обнимались с ними, как друзья, но в селение не пускали. В их лодке моряки обнаружили пики, луки и сабли.
Недалеко от деревни русских встретило человек двадцать местных жителей во главе с начальником, одетым в пестрое платье китайского покроя.
Крузенштерн решил, что жители этих селений принадлежат к другому племени, чем айны. Не узнав имени этого народа, Крузенштерн по наружности и одежде заключил, что это «бесспорно» должны быть татары. Предполагая, что в прежние времена весь Сахалин был заселен айнами, о и высказывает мнение, что татары перешли на остров с материка и частью уже вытеснили айнов, а с течением времени и окончательно вытеснят их3.
На основании довольно подробного описания встречи Крузенштерна с ними можно определенно сказать, что это
1 В Лондоне в 1851 г. вышло «Наставление для навигации в Тихом океане» (A Directory for the Navigation of the Pacific Ocean. Cm. Golder F. A. Russian Expansion on the Pacific, Clevlend, 1914, p. 261), в котором утверждалось, что Сахалин является полуостровом. Таким образом, и после работ Невельского в Западной Европе Сахалин по-прежнему считали полуостровом.
Эта ошибка Крузенштерна получила широкое распространение. Поэтому голова предполагаемого начальника в заливе Надежды, изображенная Тилезиусом в атласе к путешествию1, воспроизведена в сочинении Глиддоиа о человеческих расах, как образец татарского типа421 422.
Крузенштерн подарил предполагаемому начальнику кусок оранжевого сукна, а остальным различные мелочи и старался втолковать, что у них нет никаких враждебных намерений. В доказательство дружелюбия он снял свою шпагу. Посоветовавшись друг с другом, жители острова, видимо, решили не удерживать более путешественников.
Крузенштерн пишет, что начальнику «оказывали прочие мало уважения и обходились с ним с довольным равенством».
Главной причиной, почему жители не пускали моряков в селение, как потом выяснилось, была боязнь за своих жен, которых они спрятали в домах и даже заколотили жердями и досками окна и двери423. Действительно, гиляки ревниво охраняли своих жен, так как у них браки были основаны на купле, и стоимость невест была очень высока424. По этой причине моряки видели только одних мужчин, которые носили длинные черные волосы, заплетенные в косу, висящую до пояса, а бороду и усы брили.
«Обыкновенное платье людей сих,—пишет Крузенштерн,—составляет парка425 из собачьего меху или из кишек рыбьих0, которая называется на Кадьяке и Алеутских островах камлеикою1, широкие и длинные шаровары из толстой холстины, и рубашка из синей бумажной ткани, застегиваемая двумя медными пуговицами426 427. Сапоги носят вообще из тюленьей кожи, а на голове соломенную шляпу428, подобную той, какую обыкновенно употребляет простой народ в Китае»429.
Моряки прошли все селение Нгывр-во от начала до конца, по проникнуть внутрь хижин им не удалось. Наружный вид местных хижин Крузенштерн описывает так: «Домы их довольно велики и построены все, выключая один виденный нами, пустой, на столбах высотою от 4-х до 5 футов над землею. Пространство между столбов иод домами занимают их собаки. На передней стороне дома сделано крыльцо, шириною около 10 футов, на которое всходят гю лестнице, состоящей из 7 и 8 ступеней. Дверь находится на самой середине крыльца; она ведет в сени, которые занимают большую часть дома, по совершенно пусты»430.
В конце деревни увидели дома, построенные лучше, с очагами и дымовыми трубами. Они стояли прямо на земле, и в них никто не жил”.
Из описания Крузенштерна явствует, что гиляки имели летние и зимние помещения, приспособленные к климатическим условиям.
Гиляцкие летники покоились на сваях, что ограждало их от наводнений, вызываемых продолжительными дождями, предохраняло от непосредственного соприкосновения с сырой почвой и создавало под ними постоянную вентиляцию.
Зимние жилища гиляки имели двоякого рода: их национальным зимним жилищем являлась подземная
юрта, а те, что видел Крузенштерн, сооруженные ый поверхности земли и снабженные системой нагревательных труб, были построены здесь позднее в результате заимствовании у китайцев432.
Иногда лешие и зимние помещения были отдалены друг от друга на значительные расстояния. У каждого дома были сушильни для рыбы, из чего Крузенштерн делает правильный вывод, что главной нищей местного населения является рыба. Осмотрев селение Пгывр-во, моряки вернулись на корабль. Таким образом, на описание Сахалина в общей сложности Крузенштерн потратил почти три месяца, что дало богатый материал для составления географической карты острова, которой до этого времени не существовало-