– Мы не смогли поговорить долго, потому что пришла одна коллега и села за наш столик в кафе. Твоя история с медсестрой навела меня на мысль о ней. Видела бы ты эту девицу! Надо прямо сказать, она такая скрытная, бесцветная, некрасивая. Но как она переменилась, едва увидела его. Она с ним так кокетничала! Я такого никогда не видел!
Летисия: Приревновал?
– А Пьер?
– Она его определенно испугала. Он очень быстро ушел. А она захотела все узнать о нем. И попросила у меня его телефон.
– И ты ей дал?
Летисия: А чего ему церемониться, если эта куколка, возможно, избавит его от папы!
– Естественно! Послушай, ты всегда сетуешь, что он увлекается только глупыми женщинами, а вот Катрин, может быть, изменит его.
– Не смейся над ним!
Алъбер: Не трогать Пьера, он под защитой! Она имеет право говорить о нем плохо, а я ни-ни, мне лучше не высовываться.
– Ну и шельмец твой муж!
– Не называй его так, это смешно.
Альбер: Что ее смутило больше: «шельмец» или «муж»? Будем считать, что «муж».
– Тогда разводись!
Летисия: А потом что, снова?
– Если ты и правда считаешь это важным, но что изменится? Наши дочери от этого не перестанут быть нашими дочерьми, квартира их домашним очагом и…
Летисия: Вот так!
– Но я тот мужчина, которого ты любишь?
– Ты догадываешься?
Летисия: Я брежу!
– Итак?
– Ну что ты хочешь от меня?
– Жениться на тебе, вот что! Чтобы была ясность!
Летисия: Что, не выгорело, приятель?!
Брижитт: Я это чувствовала, чувствовала! Это прекрасно, восхитительно! И невозможно! Зачем же он сказал мне это при Летисии?
Альбер: О, она очаровательна! Покрылась румянцем, совсем как юная девушка! Я люблю тебя, моя Брижитт, я люблю тебя!
– Вы не принадлежите к старой школе, мсье Альбер?
– Нет, совсем нет.
– А я – да! Итак, на колени, юный Пеншо, и попросите моей руки как положено. Пожалуйста.
Летисия: Э-э, мама, не делай глупостей! Не надо играть с этим!
– Здесь, сейчас? В очереди?
– Если ты меня любишь…
– Если я это сделаю, ты скажешь мне «да»?
Летисия: Слабо!
– Обещаю!
– Мадемуазель Брижитт, пожалуйста, не угодно ли вам стать моей женой?
Летисия: Ой, дурак! При всех бухнулся на колени! Умереть можно! Мама не устоит!
– Согласна, согласна! Встань скорей! Ты великолепен!
Летисия: Вот так, черт побери! Надо сказать, что он сделал все возможное. Что теперь скажет папа? Ясное дело, он с этим не примирится…
– Ты наверняка думала, что я сдрейфлю? Однако в этом не было ничего страшного. Всю мою жизнь всем было наплевать на меня, в любом случае. На этот раз игра стоила свеч!
– Надеюсь, вы не пожалеете об этом, доблестный кавалер!
Брижитт: И я тоже. Но когда я вижу Летисию… Она уже не улыбается. Ах, не такая уж большая разница, она постоянно кривит физиономию по любому поводу. Хуже не будет! Не станет лее она всегда отравлять мне жизнь. Нет, я не должна так говорить. Это ужасно для нее. Ну почему он выбрал время просить моей руки при ней? Чтобы мне не пришлось самой ей говорить об этом?
– Во всяком случае, ты правильно поступила, дав согласие: это в последний раз я предлагаю женщине руку и сердце. Ох, как трудно подниматься! Молодой человек, вместо того чтобы втихую посмеиваться, не соблаговолите ли помочь молодому влюбленному старику принять достойную позу?
– Я не смеюсь, мсье, совсем наоборот. Я восхищаюсь. Примите мои поздравления!
Летисия: Подумаешь, он восхищается! Он что, чокнутый? Старый дурак на коленях перед моей матерью, и он восхищается? Сам подонок, да!