Алексей Степанович пребывал в столь возвышенном расположении духа, был так приятно утомлён пережитым сегодня и напитан вдохновением от совершившегося на сцене, что Шнееровская пропаганда отскакивала от него, как от стенки. Он не мог должным образом реагировать на витиеватые речи, обильно вливаемые в его уши, ибо душа его была чересчур измотана и не способна сейчас даже на элементарное удивление.
– Я подумаю, – с формальной холодностью ответил он, не найдя других слов. – А пока давай вернёмся за стол. Неприлично так оставлять гостей.
6
Они вернулись в зал и обнаружили, что там своим звонким голосом, слегка заплетаясь языком от излишней дозы спиртного, оживлённо разглагольствует Лиза Рощина.
– Пришло время женщине освободиться от оков патриархального быта! – пафосно восклицала она, воздевая кверху указательный палец. – В нас с детства вбивают, что мы должны быть кроткими и смиренными, скромными и покорными воле мужчин, беречь невинность до брака, захоронить свои мечты и способности, всецело отдаться семье и детям. Но история не стоит на месте, времена меняются, и нового человека уже не могут удовлетворить старые домостроевские принципы. Он слишком сложен, чтобы вместиться в столь узкие рамки.
– Что же Вы предлагаете? – спросила сидевшая рядом Лагутина. – Бросать семьи и заниматься карьерой? Кому же тогда рожать и растить детей?
– Вы живёте в плену устаревших представлений о семье, придаёте слишком большое значение тому, что подумает о вас общество, которое приемлет лишь один тип семьи из миллиона возможных. Вы панически боитесь осуждения при малейшем отступлении от этого омертвевшего шаблона. Станьте свободнее и позвольте себе следовать собственной природе! Если почувствовали в себе призвание – отдайтесь ему и забудьте тот образ женщины, который навязывает толпа. Полюбили другого – уходите из семьи, бросайте детей. Полюбили женатого – уводите. Если двое любят друг друга – никто и ничто не должно встать у них на пути!
– А ежели кто-то захочет иметь двух жён, как магометане? – вмешался Хлудов.
– Почему бы и нет? Если это устраивает всех троих, отвечает их внутренним потребностям – это их личное дело, и никто не вправе за это их осуждать. Сколько боли, страданий, трагедий можно было бы избежать, если бы люди следовали инстинктам, не ограничивали себя без нужды и не забивали голову тем, как отнесутся другие!
«Вот оно что, – подумал Алексей Степанович. – Как я и предполагал, они просто оправдывают себя. Валят всю вину на неправильное устройство общества. Как удобно и поистине универсально!»
– По-Вашему выходит совсем как у классика: Бога нет – всё позволено, – сказал Касымов.
– Да нет же, Бог есть! Только Он – у вас в голове! За тысячелетия эволюции человек стал достаточно развит, чтобы самостоятельно управлять собой и определять рамки дозволенного, вместо того чтобы придумывать себе Бога и сковывать себя рамками, якобы исходящими от Него. Хватит насиловать себя ради какого-то воображаемого существа, жестоко карающего за непослушание! Только вы сами себе судьи, только ваша совесть может решать, что можно, а чего нельзя делать! Нет никакого долга, коему вы обязаны служить в ущерб своим чувствам и устремлениям! Нет никакого общества, которое указывает вам, каким нужно быть! В мире слишком много страданий, чтобы отказываться от счастья!
– Что же делать, ежели счастье возможно лишь ценой чужого страдания? – спросил Кобылянский. – По-Вашему, права была Анна Каренина, поддавшись страсти и оставив мужа ради любовника? Прав господин Скрябин, бросивший жену с четырьмя детьми?
– Разумеется, правы, и не Вам их судить! Если мы и можем судить кого-то – я скорее осудила бы тех, кто, по-Вашему, пострадал из-за них. За то, что и сами живут в темнице навязанных кем-то правил, и других заставляют следовать опостылевшему долгу, вместо того чтобы отпустить то, что тебе уже не принадлежит, и позволить другому пойти за своей любовью! Тот, кто способен на это, сам рано или поздно найдёт своё счастье. Лишь страх мешает нам и заставляет прятаться под ширму долга и обязанности. Страх одиночества, страх осуждения и насмешек – только он заставляет нас придумывать правила, по которым мы привязываем к себе других людей. Но человек может раскрыться как личность, реализовать заложенный в нём потенциал, лишь будучи свободен от страха и прочих уз, в которых добровольно задыхаются миллионы!
– А что Вы скажете, ежели Владимир Витальевич вдруг полюбит другую и оставит Вас? – подал голос Илюша.