— Откуда ты все это узнал? — удивился Невейзер.
— Черт его… Рассказал, что ли, кто…
— Кто?
— Отстань! — отмахнулся Рогожин.
Он был хмур и задумчив.
— Ты невесту видел? Катю? — спросил он Невейзера.
— И видел, и общался.
— Общался?
— А что?
— Ничего.
— Влюбился, что ли? — спросил Невейзер.
Рогожин посмотрел на него так, как смотрит человек, у которого на глазах сгорел дом с семьей, а его спрашивают, не болит ли от дыма голова. И отошел от Невейзера.
Так, подумал Невейзер. Не пора ли начать счет подозреваемым?
1. Рогожин, повидавший несчетно женщин на своем веку, должен же наконец влюбиться? Это будет очень как-то по жизни и одновременно как-то вообще. Ну, сюжетно как-то. Любовь его ошеломляет, и он невесту погубляет, логики никакой, но на то и любовь.
2. Илья Гнатенков, человек со сложной психологией и биографией, он души не чает в приемной дочери, в нем может произойти надлом: да не доставайся же ты никому!
3. Вдовин, потому что псих и загадочно реагировал на слова о Кате.
4. Сам Невейзер, если сильно выпьет, потому что, когда он сильно выпьет, он не помнит себя и за себя не ручается.
5. Все отвергнутые женихи.
В общем, нечего думать, придется всех держать на подозрении, за всеми цепко наблюдать. Глаз не спускать с Кати. Ну, и окрест себя посматривать, помня о зловещем пророчестве бабушки Шульц.
Невейзер, не откладывая, стал вертеть головой и увидел направляющегося к нему человека пожилого возраста с приветливой улыбкой.
— Здравствуйте, — сказал этот человек. — Моргунков Даниил Владимирович. Д…д…директор д…д…данного товарищества. Бывший директор совхоза. Либерализовавшийся самодур, — со странной для заики гладкостью произнес он последние сложные слова. И усмехнулся.
— Это вы мне звонили?
— А вы, извините, кто?
— Свадьбу снимать приехал.
— Из города? В цирке новую программу видели?
— В цирке?
— Ну да. Конная группа есть? Обожаю цирк с детства! Трапеции! Коверные! Джигитовка!
— Как вы сказали?
— Я сказал: джигитовка. Это значит искусная скачка на конях с акробатическими трюками.
— Джигитовка?
— Джигитовка.
— И сами любите скакать на конях?
— Обожаю, но боюсь. Ни разу не садился. Лошадь вот завели, а я — только издали. Конь — это моя мечта, — очень серьезно сказал Моргунков и пошел руководить установкой столов.
Вот и джигит тебе! — поддразнил сам себя Невейзер.
Отойдя на три шага, Моргунков обернулся.
— А ч…ч…чего ты вылупился? — закричал он. — Так и будем глазами хлопать? А снимать, работать к…к…кто за нас будет? Живо чтоб у меня! — И развел руками, извиняясь: — Самодур! Такая уж натура… Уж вы снимите, будьте любезны.
И то дело, подумал Невейзер и пошел за камерой.
Но по пути решил, что это еще успеется, сначала не худо бы найти жениха и поговорить с ним. Посмотреть на него. Предупредить об опасности.
10
Родители Антона, наверное, были заняты приготовлениями к свадьбе: дом пустовал. Невейзер заглянул во все окна, обогнул дом, увидел лестницу, ведущую на чердак. Тихо поднялся. Услышал голоса, приложил ухо к двери. Голосов было два: басистый — подростковый и тонкий, неприятный — женский.
— Опять не выучил! — кричала женщина. — На улицах шататься они есть, а уроки делать их нет! Долбишься с ними, как последняя, а он хайло разинет, орясина, и молчит! Сопли-то подбери! Почему не выучил, спрашиваю?
— Бате помогал… — загудел голос подростка.
— Бате! Конечно, навоз возить важнее! И не бате, а отцу! Нет такого литературного слова: «батя»! Есть литературное слово: «отец»! Я тебе еще и по русскому двойку поставлю!
— По русскому-то за что? — безропотно гудел подросток.
Невейзер удивился и тихонько постучал. Стало тихо. Потом послышались шаги, и третий голос, не подростка и не женщины, спросил:
— Кому там?
— Телеоператор Виталий Невейзер по важному делу, — счел нужным официально представиться Невейзер.