Бедная, крепко же тебя сшибли...
- Агата, по кофе? А то чего-то я вымотался совсем.
- Давай. Я тоже. Жалко девчонку, красивая. Надеюсь, к вечеру очнется – я заеду, посмотрю, как она.
- О, давай. Я еще на дежурстве буду.
Я плюхнулась на диван в общей кухоньке и приняла у него из рук чашку с кофе.
- Слушай, а как ты вообще попала в травматологию? – спросил вдруг он, грея руки чашкой. – Обычно женщины выбирают другие специализации.
- Я на Скорой помощи работала, насмотрелась. Поняла, что хочу. Практика показала – еще и могу.
- На Скорой помощи? Когда?
- Я еще в академии училась.
- Разве можно работать и учиться одновременно?
Я хмыкаю в чашку.
- В России все возможно. Особенно – если работать некому. Работала фельдшером, ну, медсестрой, в смысле. Дежурила ночь через ночь и в выходные.
- Неслабо.
- Ну, я моложе была. А молодой организм – сам знаешь...
- Знаю, сам такой. И все-таки, почему именно травма? Не нейрохирургия, например?
- За своих болеешь? – я ехидно улыбаюсь сидящему рядом Максу.
- Конечно!
- Ну... так исторически сложилось, на самом деле. Я особо не задумывалась над сим вопросом. Личность заведующего кафедрой в академии повлияла. И несколько дежурств на реанимации.
- Расскажи?
- Мало тебе тут баек?
- Ну, про русскую-то реанимацию я не слышал!
- Лучше б тебе и не слышать... Ладно, расскажу. Кофе еще нальешь?
Я дождалась чашку и начала рассказывать, откинувшись на диванные подушки.
- Мы, студенты, дежурили на разных машинах и с разными бригадами – подстраивались под учебный график. Ну, и периодически попадали не на обычные санитарные машины, а на реанимобили. У нас это называлось “проклятым дежурством” – там бабушек с повышением давления не водилось, выезжали только на полный треш. Я первое такое дежурство никогда не забуду. Ехали с очередного вызова – почти пустые, ни анальгетиков, ни морфина, нихрена нет. Их и так не хватает, а тут вообще голяк. Ехали в Областную больницу, подзатариться в реанимации – благо, к ним везем, они же препараты и спишут.
- Но это же преступление!
- Преступление. А варианты? На живую? В России использование медицинских наркотиков без спецсейфов запрещено. В каждую Скорую сейф никто ставить не будет.
- Как – запрещено?!
- Законом. Макс, ты слушать будешь или тебе про наркотики интереснее?
Макс поднимает руки ладонями вверх, показывая полную готовность слушать дальше.
- Едем, злые, как черти, голодные. А еще полночи впереди. Поступает вызов: все ближайшие машины на Ордынскую трассу, тяжелая авария – автобус столкнулся со здоровенной фурой, дофига пострадавших. Ну, мы разворачиваемся – и по газам. Туда летели сто двадцать, местами по встречке, по обочинам, а машина-то старая, ей и сто двадцать – лихо. Приехали одними из первых. Полный привет – перекореженный автобус вверх колесами в кювете, грузовик без морды поперек дороги, везде стекло крошевом, под ногами хрустит. Автобус вроде не дымится, и то хорошо. Я, как на асфальте увидела темные полосы по битому стеклу – кровь, так и встала, пошевелиться не могла.
В кювете уже спасатели вовсю работают – искры летят от разрезаемого металла, люди кричат... и кровью пахнет. Свежей. Меня реаниматолог пихнул как следует – чего, мол, встала? Вперед, некогда стоять, а то какого хрена на скорую пошла? У меня, знаешь, голова отключилась, одна мысль – спасти. Вытаскивали из автобуса наравне со спасателями, относили подальше тех, кого можно. Кто-то сам идти смог. С передних сидений извлекли девушку лет двадцати, как мне тогда. Ее сразу на носилки уложили и к нашей машине понесли – вся одежда в крови была, явные переломы, скорее всего, и внутренние кровотечения. Но голова целая, в сознании. Орала она... Хотя, тут бы любой орал. Загрузились, рванули с места. До ближайшей больницы с нормальной реанимацией – восемнадцать километров. Срочно надо интубировать** – большая кровопотеря, болевой шок, задыхается. Обезболить? Анестезия? А хрен вам! Вообще ничего нет! Все использовали, пока остальных вытаскивали из автобуса! Пациентка в сознании – на живую интубировать?! Да она загнулась бы прямо там от болевого шока! Михалыч, реаниматолог, недолго думая, ее в висок тюкнул и отрубил. Трубки поставили, задышала.
Я орала громче сирены, чтобы ехали быстрее – не довезем же. Водитель орал, что быстрее только на тот свет – и так сто сорок. Машину швыряло, как на американских горках, благо, пациентка привязана. Мы-то ладно.
- Довезли?
- Довезли. Девочка выжила. Ходить, правда, не будет – спинномозговая травма в итоге, ноги отказали. Хотя, может, и будет... всякие чудеса бывают.
- Да... я про русских много разного слышал, но чтоб так...
- Русские могут все, поверь мне! – я поднимаю чашку в шутливом тосте. – Давай за то, чтобы мы всегда могли творить чудеса!
- Давай!
За разговором утро наступило как-то незаметно.
Сдав дежурство и отзвонившись профу по его результатам, я двинула свои стопы домой. Проф распорядился так, что я теперь и лечащий врач этой девушки, на пару с Максом. Ну, отлично, что. Фиг мне, а не сутки отдыха.
Добравшись до дома, я обнаружила Локи сидящим в кресле с чашкой кофе.
- Ты уже встал или еще не спишь? – я забросила куртку в свою комнату и направилась на кухню, за своей порцией бодрящего напитка. Хотя толку от него сейчас – все равно вырублюсь, а вечером надо будет до госпиталя доехать – проверить подопечную.
- Сегодня ночью было сильное возмущение в пространстве.
- В каком пространстве?
- Межмировом.
- И что? Может, Тор пожаловал.
- Тор не создаёт такого, он пользуется тессерактом. Такое же возмущение было, когда я попал сюда. Кто-то провалился между мирами. Надо выяснить, кто.
- Ну, тут я тебе не помощник. У меня сегодня все было тихо – парочка переломов и одна блондинка после автодорожки. Ее сбила машина, ничего сверхъестественного я не увидела. Жалко девчонку, хорошенькая. Волосы шикарные, светлые, не скоро еще отрастут...
- Почему?
- Так побрили мы ее налысо – черепно-мозговая травма, как-никак. У тебя планы на день есть?
- Нет.
- Ну, тогда я пошла спать. Разбудишь часика через четыре? Мне вечером на работу надо, проверить состояние этой пациентки.
Локи отставляет чашку и, встав с кресла, подходит ко мне, вынуждая задрать голову.
- Ты никуда не будешь ходить одна, пока я не выясню, кто сюда свалился.
- С чего бы вдруг? Все, больничный кончился. Не, не надо мне второе запястье ломать! Локи, это Нью-Йорк, а не Асгард. И, если бы было что-то серьезное, Тор бы уже явился. Я не могу не ходить на работу!
- Ты можешь вообще не работать. Вопрос денег легко решаем.
- Я работаю не ради денег.
- Тогда ради чего?
- Ради людей, Локи. Если врач работает ради денег – это хреновый врач. Я работаю потому, что иначе не могу. Кто, если не я? Это призвание.
- И это твое призвание заставляет тебя не спать, не есть?
- Меня никто не заставляет. Я иначе не хочу. Тебе не понять.
- Почему это? – он сжимает пальцами мои плечи до боли и склоняется к моему лицу.
- Почему? Потому что для тебя люди – низшие существа. Ты же бог. К чему этот разговор?
- Я не считаю тебя низшим существом.
- Ладно уже, а? Считаешь – не считаешь... ты сам это говорил.
- Это было давно.
- Чуть больше трех недель назад.
- Ты хочешь меня разозлить?..
- ... смертная? Угадала? Ты сам начал этот разговор. И на работу я буду ходить – только попробуй меня запереть.
- А это мысль, спасибо, – лицо Локи озаряет задумчивая ухмылка.
- Не смей! – я судорожно вдыхаю, сжимая кулаки. А ведь может же! – Локи, да пойми ты – я не могу не работать, я с ума сойду! Это моя жизнь, мой адреналин! Я нужна там!
Локи наклоняется еще ближе и выдыхает, глядя мне в глаза:
- А кто тогда я, если твоя работа – это твоя жизнь?