Петя уже давно с нетерпением ожидал той минуты, когда можно будет заглянуть во внутренность улья, жизнь которого ему всегда казалась такой загадочной.
Мальчик присел у летка, наблюдая за работой пчёл.
— Деда, а почему у входа две пчелы точно часовые стоят?
— А они и есть часовые.
Петя недоверчиво посмотрел на деда:
— Шутишь! Что ж они стерегут?
— Свой дом от лодырей и воров.
— Как это — от лодырей? — весело фыркнул Петя, думая, что дед шутит.
— Очень просто. Смотри. — Старик присел рядом, ткнул корявым пальцем по направлению только что прилетевшей пчелы. — Видишь, сколько у неё на лапках и брюшке пыльцы, едва долетела. Вот ей и уважение. Смотри, как часовые ей помогают, как под крылья, точно под руки, подхватывают. Это пчела-трудяга, ей почёт и уважение. А вот эта налегке вертится у летка, внутрь норовит пустой прошмыгнуть — сразу видно: лодырь или воровка.
— А почему воровка?
— Есть и такие. Сами не трудятся, а норовят из чужого улья утащить. Среди людей тоже такие типы наблюдаются.
— А почему пчёлы не все одинаковые? — продолжал любопытствовать Петя.
— Вот эти, толстые, неповоротливые, трутнями называются. Они мёда не носят, а живут за счёт других. Правда, с наступлением холодов эту трутневую братию выгоняют из улика на мороз. У пчёл тоже свой закон: «Кто не работает, тот не ест».
Вряд ли дед хотел напомнить внуку недавний разговор, когда он тоже употребил эти слова, упрекая Петю в лени. Но мальчик всё понял по-своему, и ему опять стало так же неловко, как и сегодня за столом. Н-да… У пчёл, оказывается, такие же законы, как и у людей.
Петя отвернулся и невесело побрёл в сад, в свой шалаш. Но что это? У входа в шалаш на нитках висело две картофелины. Кто их повесил? Дед такими глупостями заниматься не станет, а знакомых у Пети ещё нет. Да и кто мог знать об истории с картошкой? Не связано ли это с таинственным свистом, который всюду преследует его?
Петя обошёл весь сад — нет, никого не видно, даже следов нигде не осталось. Раздосадованный и озабоченный новыми мыслями, мальчик залез в шалаш, лёг и задумался.
Колька Подсолнух и братья-разбойники
Покамест Пете всё во дворе, в саду и на реке было в новинку, он не скучал, но со временем мальчик почувствовал одиночество. С завистью смотрел он, как по пыльной улице с весёлым криком мчалась босоногая ватага на речку или как эти же ребятишки проносились верхом, гоня с водопоя колхозных лошадей.
«И как они не боятся? — недоумевал Петя, глядя на удаляющееся облако пыли. — Некоторые совсем без уздечек, вцепились в гриву, и всё тут. А что если свалятся да под копыта?»
Задумчивый возвращался он домой. Да… скучновато одному. И Петя уж в который раз застенчиво посматривал на плетень справа, где в таком же томительном ожидании частенько торчала рыжая голова мальчишки — соседа Кольки, по прозванию Подсолнух. Обоим явно хотелось познакомиться, но оба отличались большой застенчивостью, и это мешало каждому сделать первый шаг.
Знакомство состоялось не совсем обычным способом. Однажды в соседнем дворе поднялся невообразимый шум: испуганный детский плач, сердитые окрики старухи, грозное хрюканье свиньи, кудахтанье кур, мычанье телка — всё сразу слилось в неразборчивый хаос звуков, из которого вырывались отдельные выкрики:
— Держи её, Колька, не пускай в огород!
— Так она меня не боится!
— А ты её палкой, палкой, проклятущую!
Петя одним прыжком очутился на плетне. В Колькином дворе — настоящий погром. Громадная свинья с басовитым хрюканьем носилась повсюду, всё опрокидывая и топча. Напуганный ею телёнок сорвался с привязи и, задрав хвост, тоже метался из стороны в сторону. Трёхлетняя Колькина сестрёнка Надюшка топталась на завалинке и громко ревела, бабка Матрёна с кочергой в руках героически отстаивала цыплячьи выводки, копошившиеся возле наседок, а сам Колька, лихо подпрыгивая, бросался из одного конца двора в другой, отрезая свинье путь в огород.
Петя выхватил из плетня палку и азартно закричал:
— Давай на меня! Гони её сюда, гони!..
В это время свинья вдруг резко свернула вправо и бросилась в огород. Однако Колька не растерялся. Он в три прыжка догнал её и вскочил ей на спину. Свинья взвизгнула и стремительно понесла своего седока. Она мчалась прямо на Петю. Тот был в затруднении — что делать? Хлестнуть хавронью палкой — удар придётся по Колькиной спине. Может быть, испугать её криком? Петя набрал в лёгкие воздуха, выпучил глаза и заорал таким диким голосом, что ему и самому стало не по себе. Однако свинья не обратила на него никакого внимания. Она с разбегу ударилась боком о плетень в надежде сбросить надоедливого седока. Плетень затрещал, Петя взмахнул руками и упал прямо на Кольку, и теперь уже вместе они пронеслись через двор на спине разъярённого животного и были сброшены в густые заросли крапивы и лопухов. В тот же миг из соседнего двора раздалось улюлюканье и уже хорошо знакомый Пете пронзительный свист.