Колька испуганно вскочил на ноги.
— Гаврюшка!.. — растерянно выдохнул он.
Поднявшись с земли, Петя увидел на противоположном плетне двоих ребят. Одному было лет одиннадцать, в руках он держал бинокль, другому не больше девяти. Оба черномазые, крепкие, с насмешливо-задиристыми лицами. Они сразу не понравились Пете. Особенно когда старший, ещё раз свистнув, крикнул с издёвкой:
— Эй, свинячьи наездники! Что ж вы без седла на хавронье скачете!
— Молчи, переэкзаменовщик! — огрызнулся Колька и, хлестнув прутом по широкому листу лопуха, тихо прибавил: — Теперь задразнят нас братья-разбойники.
— Это ты их так дразнишь? — спросил Петя.
— Да все их так называют. Они настоящие разбойники, ни одного сада в покое не оставят.
— Так это они у нас черешню оборвали?
— А кто ж другой? Они завсегда у вас в саду хозяйничают.
— Вот я их подстерегу — такой лупцовки дам! — с неожиданной для себя храбростью пообещал Петя.
— Лучше не связывайся. Гаврюшка знаешь как дерётся! У него брат в физкультурном техникуме учится, так он их боксу тренирует.
Вдруг Колька оглянулся и толкнул Петю в бок:
— Давай эту чертяку загоним — возле самого хлева роется.
Свинья, набегавшись вволю и успокоившись, мала себя загнать в хлев. Колька набросил на дверь крючок и сел на колоду у сарая.
— Он двоечник? — спросил Петя, присаживаясь рядом.
— Переэкзаменовщик. Из-за этого мы и поссорились. Меня закрепили, чтобы я ему помогал. А он начал требовать решение всех задач и тетради с упражнениями. «Тебя, говорит, закрепили за мной, так помогай, а то морду набью». Вот я и рассказал всё на пионерском сборе. С тех пор всё и пошло — Подсолнухом меня прозвал.
Петя взглянул на своего нового приятеля и с трудом удержал улыбку: уж очень шла ему эта кличка. Волосы у Кольки на голове рыжие, вихрастые, и всё лицо усыпано такими же красными веснушками. Веснушки даже видны на плечах и руках. Глаза маленькие, нос картошкой, уши торчком. Но, несмотря на невзрачный вид, новый приятель сразу понравился Пете. Он всегда улыбался так добродушно и слегка застенчиво, что невольно хотелось похлопать его по плечу и сказать что-то приятное. И, не зная, что бы такое сказать, Петя повторил с упрямством:
— Всё равно я их подстерегу и отлуплю. У меня с ними старые счёты.
— Какие? — насторожился Колька.
Петя рассказал о таинственных столкновениях на реке, в которых, конечно, были замешаны братья-разбойники, о насмешливых свистах из-за плетня, не утаил и о двух картошках, которые, без сомнения, тоже повесили у входа в шалаш братья.
— Точно, это Гаврюшкина работа, — удручённо согласился Колька. — Он на сто километров всё вокруг видит и знает. Заметил? У него на шее бинокль. Он с ним, наверное, и спит.
— Вот и нужно ему отбить охоту совать нос куда не просят! — хорохорился Петя. — Теперь пусть только сунется в сад!
— Они на пару с братом лазят.
— Один с двоими я не справлюсь, — честно признался Петя, хотя далеко не был уверен, что справится даже с одним Гаврюшкой.
— А я? Хочешь, помогу! — предложил Колька.
— Ещё б не захотеть! У меня в саду и шалаш есть. Пошли, покажу.
Петя надеялся, что Колька похвалит шалаш, но тот, ничего не говоря, подёргал ветки, и они, наспех связанные, легко рассыпались, в образовавшиеся просветы втиснулось солнце.
— Зачем ломаешь? — обиделся Петя.
— Ветер налетит — он и сам поломается, — коротко бросил Колька, продолжая своё дело. — А если дождь, тогда как?
— Эх, жаль, что я раньше не догадался, — с сожалением вздохнул Петя. — А то бы мне мама знаешь какую туристскую палатку купила.
— «Купила»! Деньги вам девать некуда! — насмешливо хмыкнул Колька. — Мы сейчас такой шалашик построим — похлеще твоего покупного!
— Построишь… А из чего?
— Разве на речке мало рогоза и камыша?
Петя не представлял себе, как можно из этого длинного и гибкого камыша построить шалаш, но расспрашивать Кольку и этим выдать свою беспомощность в таком, по-видимому, простом для Кольки деле было неловко, и он весело согласился: