Энергии во мне было так много, что даже самые маленькие лепестки стали расти, как на дрожжах. И только теперь я заметил, что за пределами меня на самом деле было множество всего.
Я полагал, что есть только я, но стоило собраться из бесформенности, как стало понятно, что за моими пределами пустота. Только не та пустота, к которой я привык за время сна, а совсем другая. Лучше всего для нее подошло бы определение: "живая". Она двигалась и постоянно менялась, имела множество переливов различных цветов, от серого до синего и фиолетового. И если я нес в себе множество оттенков теплых тонов, то вокруг меня было столько же много оттенков темного. Все они разными всполохами проносились вокруг меня, кто-то медленнее, кто-то быстрее, кто-то проплывал мимо совсем медленно, и можно было рассмотреть самую мелкую рябь, как на моих лепестках. Этой живой, постоянно меняющейся структуре не было до меня никакого дела. Ранее очаги света и энергий пролетали мимо меня, совершенно не задевая и не принося никакого вреда.
Как я не старался рассмотреть, есть ли у нее конец, какие-то пределы и что за ними, мне это не удалось. И я понял, что у этой массы не было ни начала, ни конца. Это живая темнота вызывала благоговение и восхищение не только своей мощью, которая чувствовалась так же ясно, как и мое тело, но и невообразимой красотой. Я не сразу заметил, что в этой массе есть, не только темные сгустки энергии, которые проносились мимо меня. За особенно большим облаком, медленно шествующим мимо, удалось заметить и что-то светлое. Это показалось странным, потому что только я здесь был светом, именно таким ярким и белым.
Я присмотрелся, насколько это было возможно, и увидел, что в далекой дали был точно такой же свет, каким был и я. Сначала мне показалось, что это просто энергия, просто какой-то особенно светлый оттенок серого, которого здесь было много, но вскоре я все понял. И как только я понял, что или точнее сказать, кто смотрит на меня с таким же интересом. Меня, словно током ударило. Конечно, то был не ток, в привычном понимании этого слова, и боли он никакой не причинил, просто я понял, что по всем моим лепесткам, от самого основания до пика распространился нежно голубой луч и плавно растворился в моем белом сиянии. Это была память. Память, которую дал мне Первоисток.
То место, где я сейчас находился и был этот самый Первоисток из которого мы все вышли. Тот, кто создал нас. Пока я спал, мои воспоминания хранились в нем, но сейчас я полностью собрался, так сказать, проснулся и он вернул мне их. Я был таким же огоньком света, как миллиарды огоньков вокруг меня. Сейчас я отчетливо видел множество таких, как и я.
Я есть душа, Атман и еще много, много имен, на всех языках. Передо мной пронеслись тысячи жизней, которые я прожил, и каждый раз я возвращался сюда, к Первоистоку. Они пронеслись так быстро, что я и не особо обратил внимание на некоторые моменты своего бытия. Они просто пронеслись и тихо уложились в лепестках, как тени прошлого, которые я могу пробудить, только захотев, но мне не хотелось, признаюсь. Я проходил один и тот же путь много раз и многое из того что уже пройдено, казалось мне скучным, а некоторое могло принести и боль.
Жизнь за пределами Первоистока приносила не только развитие и появление еще одного лепестка, как символа моего роста, так сказать эволюции; приносила не только пользу, но и наносила жуткие раны, которые порой не проходили целыми жизнями. Именно такие раны превращались на моем теле не в шрамы, как было бы с плотью, а в разные по цвету и форме пятна.
Теперь стало понятно и то, почему на моем теле был не только белый цвет, но и множество других оттенков. Все они были моей памятью, моими ранами, хотя не совсем так. При ближайшем рассмотрении многие из пятен были моими талантами и возможностями, моими желаниями, которые я перенес в Первоисток, в надежде осуществить задуманное при следующем рождении.
Именно этими розовыми, оранжевыми, голубыми и зелеными пятнами талантов, мы и отличались друг от друга. У каждой души были свои таланты. Еще, пожалуй, стоит сказать, что и само движение этих пятен по телу было у каждой души свое, очень индивидуальное, не похожее ни на что другое. Это походило на голос. У какой-то души он был шепотом, у какой-то - громогласным криком, но у каждой свой. Конечно, были и вещи, которые нас всех объединяли. Мы все вышли из Первоистока, у каждой из нас есть неукротимая потребность создавать, творить, привносить новое, ну и конечно, любить. Любить во всех формах и проявлениях, благо при рождении возможностей для этого было предостаточно.
По моему телу опять пробежала знакомая дрожь, только если раньше я не мог понять, вспомнить что это за дрожь, то сейчас все стало предельно ясно. То была не только потребность в создании чего-то, но и так знакомое каждой душе нетерпение в предвкушении нового рождения. Не смотря на то, что я проходил этим путем много раз нетерпение не становилось от этого менее волнительным.