Глава 1. Мира
— Как прикажешь тебе девушку искать, когда ты отказываешься бороду брить? Думаешь приятно целоваться с кактусом?
Отчитываю его на полном серьезе, мне не до шуток. Совсем недавно опросила подруг и поняла, что мало кому нравятся бородатые. Хочу найти Владу хорошую девочку, но все попытки терпят крах. Из-за бороды, не иначе! Ловлю его возмущенный взгляд, вслед за чем в серых глазах загораются веселые огоньки и рука небрежным махом взлетает в воздух.
— Ты права. Дело гиблое. Разрешаю больше никого себе не искать.
— Ну уж нет! Вот сбреешь бороду — обязательно тебя к кому-нибудь пристрою! Даже не сомневайся!
Подхожу к Владу и утешительно тереблю его плечо. Приходится сильно задрать руку, чтобы до него дотянуться. Хоть я и не мелкая, но парень просто огромный, под два метра в высоту. Высокий, худой. Как жердь. Как истощавший на голодном, общажном пайке великан. От этого баскетбола никакой пользы фигуре! Надо бы парня в качалку отправить, профицит калорий организовать. Откормить мамиными пирожками! На землю меня спускает привычный баритон:
— Ты сейчас домой?
— Какое там! Мне через пол часа историю архитектуры исправлять, — с трудом удержавшись от зевка, жалуюсь, — Сегодня пол ночи доклад переписывала. Боюсь, там каша, но мне лишь бы сдать. Уже все равно, на что!
— Кто препод?
— Игорь Денисович Курт — так его зовут, моего мучителя.
— Такой мелкий, лысый мужик?
— Ага. Мелкий, лысый, но о-очень вредный!
Внезапно вижу, как Влад меняется в лице. Губы плотно сжимаются, глаза мрачнеют. Из темно-серых превращаются в почти черные. Он просит:
— Не ходи к нему! Поговаривают, что он слишком любит молоденьких студенток.
— Любит? Цепляться к человеку по поводу и без — это теперь «любит» называется?
Возмущаюсь, завожусь с пол оборота, а сама невольно вспоминаю, как профессор придирался к моей работе. Пустяки какие-то выискал и уперся, как ишак: «Не зачту. Жду на пересдачу с новым докладом!» Значит, вот что ему нужно?
Мы сидим в фойе, занимая удобные кресла около выхода на улицу. Дверь нараспашку открывается хохочущей, раскрасневшейся от холода студенткой, поджидающей бегущую подружку. Оттуда веет морозом и я ежусь. Привычный глазу вестибюль универа вдруг теряет половину обволакивающего уютом тепла. Становится не по себе, но я храбрюсь. Пытаюсь даже не Влада, а саму себя убедить, что не все так плохо.
— Мало ли что говорят! Оценки сами себя не исправят. Что, ну что может в его кабинете случится? Приду, сдам доклад и адью!
Влад недоверчиво кивает, молчаливое несогласие в его глазах еще сильнее настораживает. В руках его опять появляется кубик Рубика — еще одна дурацкая привычка, от которой никак не могу его отучить. Когда нервничает, размышляет, достает свой крохотный брелок, и в считанные секунды сортирует цветные квадраты по граням. Убирает брелок в карман и протягивает мне пухлый рюкзак. Пора идти. Вскакиваю с кресла, подхватываю рюкзак и, криво улыбнувшись, поспешно обнимаюсь с Владом. От него приятно пахнет терпким мужским одеколоном. Не забыть бы потом узнать название — куплю потом отцу такой же.
Механически переставляя ноги, двигаюсь по длинному, светлому коридору без окон. Если поддамся страху, жуткой горой сдавившему грудь, то доклад не пересдам и тогда адью скажу второму курсу! Папа живьем меня съест! А мама опять схватится за сердце и попросит поискать в аптечке валидол.
Подхожу к кабинету профессора и замираю перед открытой дверью, не решаясь переступить порог. Но препод уже меня заметил. Он сидит за столом, расположившись почему-то спиной к окну, лицом ко мне и машет рукой, приглашая зайти. Отступать поздно.
Захожу в узкую, продолговатую комнатушку, заставленную стеллажами с книгами, папками и какой-то техникой. Одновременно ковыряюсь в рюкзаке, пытаюсь вытащить доклад, не сильно его помяв. Вдруг слышу:
— Самохвалова, вы в лифте живете?
— Что? — в недоумении смотрю на профессора. Тот буравит меня глазами из-за линз массивных очков. Парализует, как кролика. Наконец, тонкая нить рта с издевкой выплевывает:
— Что, что… Дверь за собой закройте!
Послушно исполняю приказ, тщетно пытаясь отогнать дурное предчувствие. Это ведь просто дверь в кабинет. Не в мышеловку, не в капкан, не в ловушку! Наконец, слегка дрожащими пальцами достаю помятый доклад, прижимаю к себе. Цепляюсь за него, как за соломинку, будто прячусь за щит, ненадежный и ломкий. Профессор протягивает мне руку. Глупо таращусь на его ладонь, пытаясь сообразить, что от меня хотят.
— Самохвалова, вы сегодня тупите бесподобно! Доклад мне дадите?
Вручаю ему тонкую бумажную стопку и быстро направляюсь на выход, торопясь поскорее отсюда исчезнуть.
— И куда вы собрались?
Приходится опять развернуться и вопросительно заглянуть в его глаза. На сей раз просто насмешливые, не злые.
— Я прямо сейчас прочитаю ваш опус. Не желаете узнать результат?
— Желаю, конечно!
Мне начинает импонировать тон разговора. Чисто деловой, по существу, хоть и насмешливый. Да пусть он смеется надо мной сколько угодно, лишь бы поставил зачетный балл и отпустил с миром!
Мужчина, просматривая странички, вдруг требует, даже не отрывая лица от доклада:
— Садитесь! — и указывает на стул, стоящий в каких-то тридцати сантиметрах от его собственного.
Робко жмусь к двери и вежливо качаю головой:
— Нет, спасибо! Я постою.
Как назло, я сегодня в сером шерстяном платье, чуть выше колен. Если сяду, оно задерется еще выше. Не хочу своими голыми ляжками сверкать перед этими плотоядными глазами, опять с суровой неумолимостью взирающими на меня.
— Это не просьба, Самохвалова. Подойдите и сядьте. Если у меня возникнут комментарии, вопросы, замечания, как мне показывать вам текст? Или у вас дальнозоркость? Вы с порога все увидите?
Вынуждена подойти. Одергиваю платье пониже и сажусь на самый краешек стула, как можно дальше от этого деспота. Сейчас власть в его руках и мне ненавистно чувство собственной уязвимости. Он хмурится, и красной ручкой перечеркивает почти всю страницу. Недовольно ворчит:
— Напустила туману… Нужны примеры, четко мысль излагай! Этот лист перепишешь.
Сердце, испуганно колотясь, ухает в топкую пропасть отчаяния. Да что же это такое? Не выдержав возмущаюсь:
— В прошлый раз вы к этому месту никаких претензий не имели! Мне опять все заново переписывать?
— Конечно, — смешок и внимательный взгляд из-под очков, — Или у тебя есть другие варианты?
Смотрю на него растерянно. Теряюсь в догадках. Что ты от меня хочешь? Решил отыграться на бедной студентке? Ты женоненавистник? Или диктатор? Тебя мама в детстве недолюбила? Какие комплексы кроются в твоей лысой башке?
Всем корпусом развернувшись ко мне, он все также пристально смотрит в глаза. Вдруг, поражая своей откровенной, бесстыдной наглостью, взгляд опускается на мою грудь, прожигая от нее позорную дорожку к коленкам, покрытым лишь тонким слоем капрона. До предела натягиваю платье, но колени так и остаются открытыми. Наша деловая встреча скользит по грани фола, рискуя превратиться в обыкновенное домогательство. Хочется сбежать, но вдруг мне показалось? Вдруг накрутила себя, нафантазировала триллер вместо скучной мелодрамы? Наконец, чуть хрипловатым голосом, профессор весело заявляет:
— Все-то тебе разжевать надо, первокурсница! Ты даешь то, что нужно мне, а взамен получаешь то, что нужно тебе. Засчитаю работу, поставлю хороший балл, не поскуплюсь, — он хищно скалится и добавляет, — Я прошелся по твоим оценкам. Тебе всего ничего не хватает до стипендии. Сильно хочешь стипендию?
Своими толстыми пальцами накрывает мне бедро, по-хозяйски сжимает. Это прикосновение окончательно подтверждает мои худшие опасения. Вскакиваю тут же, с отвращением отмахнувшись. Сердито кричу:
— Вы, Игорь Денисыч, часом не охренели?
В этот момент дверь открывается и в кабинет уверенно и спокойно, как к себе домой заходит Влад. Его фигура разом заполняет всю комнатушку. Футуризм какой-то, иллюзия невозможная! Он невозмутимо приближается к нам и засовывает руку в карман моего рюкзака. Вытаскивает оттуда смартфон под негодующие выкрики хозяина кабинета: