— Не твоё дело! У меня с ним, чтобы ты знала, до сегодняшнего дня всё отлично было! Это тебя сам чёрт принёс! Из-за тебя теперь всё сломается! — она всхлипнула, так жалко ей себя стало. — Мало тебе других парней?
— А если мне другие не нужны? — у Лиды тоже защипало в носу. — Тебе самой-то другие тоже почему-то не нужны!
Глава 34. Ночь и утро следующего дня
9 ноября 1971 г.
Она ничком лежала под одеялом, отвернув лицо к стене. Слёз не было. Была усталость. Там в институте понервничала. Они с Лидой даже покричали друг на дружку немного. В волосы не вцепились, как он хотел…
А сейчас ей ничего не хотелось. Ни чтобы с нею рядом кто-нибудь сидел, как Галя битых два часа просидела, ни чтобы кто-нибудь его ругал, как ругала Маринка. Неубедительно, кстати, ругала. Просто из сочувствия к ней.
Маринка уже уснула, а Галя ещё не спит. Ворочается под своим одеялом. Она и открыла дверь, когда в неё тихонько постучали. Скрипнула её койка, раздалось шуршание халатика, который она набрасывала на себя, а потом послышался щелчок дверного замка.
Кто-то вошёл, и они долго шептались в темноте за задёрнутыми шторами. Потом Галя прошла к своей кровати, сняла халатик и улеглась под одеяло, а рядом с ней на край кровати кто-то уселся. Посмотрела через плечо. Ни фига себе! Сашка! Он-то как здесь оказался?
— Пришёл тебе спокойной ночи пожелать, — он как будто услышал её мысли. — Ты засыпай, а я рядом посижу…
Развернулась в его сторону, хотела сказать что-нибудь резкое и обидное, но не смогла. Губы задрожали. Испугалась, что сейчас позорно расплачется. Прикусила нижнюю губу, снова развернулась на живот. Сунула руки под подушку, отвернула лицо к стене, чтобы только не видеть его! А он руку прохладную ей на спину положил, гад такой! Положил и не убирает!
Дёрнула плечом — ноль эмоций! Наоборот, гладить начал. По волосам, по плечу и по спине. И снова по волосам. Хоть бы обнял, что ли? Обнял бы и на ухо что-нибудь сказал. Мог бы и извиниться. Наклонился, но не для того, чтобы извиниться, а чтобы мочку уха поцеловать! И щёку! И висок! Вздохнула судорожно, и тут отпускать её начало. Задышала глубоко, как будто обруч, весь вечер сжимавший грудь, куда-то исчез. Полежала, подышала и развернулась в его сторону.
— Чего припёрся? — шепнула сердито, а сама глаза распахнула пошире, чтобы лицо его видеть.
Он сел поглубже, опёрся рукой в матрац у неё за спиной. Молчит, на вопрос, похоже, и не собирается отвечать. Вытащила руку из-под одеяла. Совсем было хотела на коленку ему положить, но вовремя опомнилась. Вспомнила, что обидел он её сильно. Сжала её в кулак и упёрлась им в его бедро.
Наклонился к ней, прижался губами к её плечу. Хотела было дёрнуть им, но не смогла. Снова пришлось нижнюю губу прикусывать. Очень уж сильно она у неё задрожала. Полежала, полежала, да как пнула его коленом в задницу! Через толстое, ватное одеяло получилось неубедительно, но он всё же тихонько ойкнул и тут же беззвучно рассмеялся!
Она тоже фыркнула от смеха. Хотела уже ему второй поджопник отвесить, но не успела. Навалился он на неё, перевернул на спину. Над её лицом нависло его лицо. Да так близко, что чувствовала она его дыхание. Её всегда удивляло, как свежо оно у него! Пять минут назад бутерброд с чесночной колбасой или с солёной рыбой может съесть, а пахнуть от него будет какими-то фруктами. То ли яблоками, то ли мандаринами. Вот и сейчас этот свежий запах.
Упёрлась руками ему в плечи, а он наклоняется всё ниже! И губы его нежные и горячие уже касаются её губ. Пришлось оплетать руками его шею. Она не хотела! Честно! Оно как-то само получилось!
Впился в неё губами так сильно, что даже немного больно стало. Простонала чуть слышно, и он тут же ослабил напор. Вот сейчас самое время отвернуть от него лицо и пробормотать гордое «Уходи!», но это ведь можно и чуть позже сделать, правда? Ещё немного этого поцелуя, от которого сердце громко стучать начинает, а в бёдра истома сладкая вливается. И ещё немного… Может сейчас? Нет, ещё чуть-чуть… И ещё капельку…
Прижала локтевым сгибом его шею, когда почувствовала, что хочет он оторваться от неё. Чёрт! Момент для гордого «Уходи!» упущен. Раньше нужно было это делать! А сейчас чего уж?
Отстранился он от неё, но тут же снова навалился грудью на грудь, а левая рука нырнула вниз. Нетерпеливо ищет край одеяла, готовится нырнуть под него. Нырнул, жадно вцепился в прикрытое перекрученной тканью ночной рубашки бедро. Тут же рука скользнула вверх по телу! Сжала она бёдра, сильно сжала, а в душе у неё отчаяние — не справиться ей с двоими — с ним и со своим телом!…