— Если нужно, я мог бы после первого курса взять академический. Мы с Иванкой…
— Я тебе дам академический! Ишь ты! Сама набедокурила, самой и отвечать! — Марину сильно рассердили слова Саши. — Каждый должен сам отвечать за свои поступки!
— Тише ты!
Марина кивнула и оглянулась на запертую дверь ванной комнаты. Мотнув головой назад, сказала:
— Пошли на кухню. Мне нужно покурить.
А ночью Иванка встретила Сашу на кухне. Она сходила в туалет, зашла на кухню попить и проверить, как там котёнок, и увидела его. Стоит перед окном голышом, — он почти всегда спит раздетым, — стоит, скрестив руки на груди, не отрывая взгляда от подсвеченного яркой луной морозного узора на внешнем стекле.
Он не пошевелился и даже не взглянул в её сторону, когда она достала из холодильника начатую бутылку «Ессентуки», вытащила из сушилки над мойкой чистый стакан, налила его до краёв, отпила половину и так, со стаканом в руке, подошла к нему. Лишь когда она встала с ним рядом, плечом коснувшись его плеча, и спросила негромко: «Хочешь воды?» — он ожил. Повернул к ней голову, всмотрелся, кивнул и протянул руку за стаканом. Залпом допив минералку, поставил опустевший стакан на подоконник, снова поднял глаза на светящийся в темноте замысловатый узор, похожий на изогнутое перо какой-то большой птицы, и рассеянно спросил:
— Не спится, Иванка?
Она обняла его сбоку, устроила подбородок у него на плече и шепнула прямо в его ухо:
— Нет, не спится. Луна такая яркая.
Погладила рукой по животу. Он опустил руки. Пришлось перехватывать его снова. Снова осторожно погладила его по груди, спустилась рукой на живот. Шепнула:
— Пойдём, ты ляжешь, а я рядом посижу? Если хочешь, могу сказку рассказать.
Подумалось ей, что очень уж его поведение напоминает начинающуюся депрессию. В таких случаях нужно постараться как-то отвлечь его от мрачных мыслей, не дать ему свалиться в меланхолию. Марина Михайловна и без того сильно огорчена, а если ещё Саша заболеет в такой неподходящий момент, то ей совсем трудно станет. Саша как будто услышал её мысли. Он покачал головой и повёл плечами, высвобождаясь из её рук.
— Не бойся, со мной всё в порядке. Почти… Иди сюда…
Поставил её перед собой, спиной к себе, обнял руками за живот, прижал к себе. Прижался щекой к её виску, смешно фыркнул, когда в нос ему попал волосок. Повернул голову и прикоснулся губами к её уху.
— У Натки беда… Лежит, не спит… Сейчас пошлю ей крепкий сон, тогда поговорим.
Иванка кивнула. Боже, какое это наслаждение, чувствовать на себе его руки. Жаль, что случается это совсем редко. Положила свои руки поверх его, прижала к себе покрепче. Саша вздохнул. Наклонил голову, осторожно прикоснулся губами к её шее. Высвободил руку, и она медленно поползла по её животу вниз. Доползла до верхушки правого бедра и замерла там. Губы крепче прижались к коже. Это уже поцелуй. Она улыбнулась, пользуясь тем, что ему не видно.
— Какая беда, Саш? — а сама отклонила голову, открывая шею ещё больше.
Своим вопросом сбила его с правильного направления мыслей. Оторвал он губы от неё, и рука убралась с её бедра. Вновь устроилась на животе.
— Беременна она, — тихо шепнул он.
Она кивнула.
— Уже догадалась. Разве это беда? Или вы с Мариной Михайловной ребёночка не хотите?
— Не в этом дело. Её ведь фактически изнасиловали.
Вывернулась из его рук, ахнула:
— Да ты что?! — а сама вспомнила, как у самой это было. И так что-то нахлынуло, что сразу задрожала она вся.
Саша поймал её за плечи, прижал к себе, положил руку ей на затылок, прижался виском к её виску. Это он успокаивал её так.
— Тихо, тихо… У неё не так грубо было, как у тебя… Разберёмся и обидчиков накажем. Ты уж поверь. Это твоих насильников я не смог наказать, а этих… Они пожалеют, что на свет появились! Только ты Марине об этом не говори! И, вообще, помалкивай, пока Натка сама не признается.
— Почему не говорить?
— Я сам боюсь ей об этом рассказывать, и Натка побоялась. Для Марины ведь это серьёзным ударом будет. Один раз я Натку вытащил из подобной ситуации, а в этот раз не доглядел. Не позвала она меня, — он огорчённо вздохнул.
Положил руки ей на плечи, оторвал от себя. Посмотрел в лицо, наклонил голову, потянулся к ней и осторожно прикоснулся губами к её губам. Отстранился и вздохнул.
— Иди спать, Иванка. Я думаю, завтра — послезавтра всё решится.
Глава 37. Наташа. Признание