Соловей упал спиной прямо на кушетку и сполз на пол. Жопой на полу сидит, а в поясе как будто переломленный. Откинулся назад, а плечи кушетки не касается. Голова вообще назад свисла. Один подбородок окровавленный видно и ещё кадык на шее. И не шевелится. Вот тут по-настоящему страшно стало! Показалось, что девка эта жуткая его насмерть убила. А она поворачивается к своему пацану и спокойненько так сообщает:
— Четыре передних зуба и три нижних ребра справа. Добавить или на первый раз достаточно?
А пацан вразвалочку подошёл к Соловью, посмотрел на него и так, и эдак, даже на кушетку в валенках своих грязных забрался и наклонился над его головой. Бормочет оттуда с кушетки:
— Достаточно… Ты забыла про сотрясение мозга…
А потом спрыгнул он на пол, разворачивается к Светке и говорит:
— Когда очухается, передай, что это ему за Наташку Колокольцеву! Запомнила?
Та кивает, а у самой глаза по полтиннику и зубы стучат. Перетрухнула она конкретно! А девчонка эта злая добавляет с усмешечкой:
— Если в больницу к нему пойдёшь, передавай ему пламенный привет и скажи, что мы желаем ему скорейшего выздоровления. Я нипочём не успокоюсь, пока его инвалидом не сделаю! Тебе, сучка, тоже ноги повыдёргивать следовало бы, за то, что ты у себя дома седьмого ноября организовала. Жалко, что не дают мне лицензию на твой забой. Бога благодари! Я очень рассердилась! Наташку я крепко уважаю. Хорошая она девушка. Не чета тебе, шалава! Как погляжу, ты уже пытаешься пацанят малолетних к взрослым делам приспосабливать? Ну-ну… Смотри, Стручкова, плохо кончишь!
Сказала, развернулась и пошла. А пацан её цыкнул зубом, нам с Петькой подмигнул, как-то не очень умело на пол сплюнул и за нею следом побежал. Вот что она в нём нашла, спрашивается? Задохлик какой-то…
Глава 40. Ангелина Мазина
17 ноября 1971 г.
Всю ночь они с мужем пробыли в больнице. Уже под утро к ним вышел хирург. Видно, что устал. Языком едва шевелит. Пробормотал только, что сын жить будет, но прогноз плохой. Скорее всего подвижность от пояса и ниже полностью утрачена. Хорошо что следом за ним из отделения сестра вышла. Она и оказала ей помощь. Почернело у неё в глазах от такого известия, и завалилась она прямо на пол. Хорошо что головой об кафельный пол не ударилась. Шапка песцовая уберегла.
Плохое на этом не закончилось. Вот уж правду говорят: пришла беда — отворяй ворота! Быстро прикатили каталку, двое санитаров и медсестра её раздели, уложили и привезли в смотровой кабинет. Там переложили её на кушетку, вкололи успокоительное и санитары ушли. А Толя стоит рядом, смотрит на неё сверху вниз и морщит лоб. Потёр его и вдруг отдёрнул руку. Посмотрел на свои руки, и глаза его удивлённо округлились. Оглянулся, увидел зеркало над умывальником, подскочил к нему, взглянул на себя и как заорёт! Кричит непонятное: «Кто это? Это не я! А где же тогда я?!»
Сестра переполошилась, выбежала, а муж мечется по смотровой, натыкается на мебель, ерошит волосы, а на лице такой ужас написан, что она тоже испугалась. Это несмотря на то, что успокоительное начало действовать. Спрашивает его: «Что с тобой, Мазин?», а он смотрит на неё совершенно безумными глазами и вдруг выдал: «Вы кто, тётенька?» Тётенька! Нет, вы слышали такое? Двадцать четыре года вместе, а он её не узнаёт!
Потом в смотровую ворвались врачи, санитары, и поднялась такая суматоха, что она только тихо заплакала от бессилия. Ей страшно хотелось спать, но она была уверена, что если сейчас уснёт, то проснётся в сумасшедшем доме. Муж начал бесноваться, требовать позвонить своим давно умершим родителям, чтобы те доказали им всем, что ему всего двадцать лет! Двадцать! Кричал и требовал вернуть ему его тело! Кончилось всё тем, что на него надели смирительную рубашку и куда-то увели.
В смотровой настала тишина. Она с трудом уселась на кушетке, потом спустила ноги на пол, приложила прохладные ладони к вискам и некоторое время сидела так, покачиваясь взад и вперёд. Это она себя так успокаивала. Нужно было собраться с силами и идти! Идти в мединститут!
Ещё ночью Толя позвонил Петру Анисимовичу, и тот подтвердил, что Колокольцева действительно ведёт там кафедру акушерства и гинекологии. Нужно увидеться с ней и попросить снять проклятье! Ещё вчера нужно было это сделать! Не вставать в позу, а внимательно слушать, что она им предлагала! Вчера ещё был шанс! Вчера можно было договориться и что-то исправить, а сегодня осталось одно — идти, падать ей в ноги и молить о пощаде!