– Таких раздолбаев сюда специально, наверное, присылают. Как пушечное мясо.
Если чехи вначале не пристрелят, то потом обязательно в плен возьмут. Это вам не бабушек с редиской по базарам шугать, – беззлобно рассмеялся майор.
В канаве тем временем обнаружили еще одного полуживого боевика, которого на носилках вытащили на поле. Увидав его, заросший рыжей щетиной милиционер быстро подошел к майору-замполиту и, украдкой показывая пальцем на неподвижного чеченца, вполголоса заговорил:
– Вот этого, черномазого, надо добить… Прямо сейчас нужно пристрелить…
– А что так? Он пытал вас или издевался над заложниками? Или чего еще? стал внимательно спрашивать рыжего милиционера замполит.
Но рыжебородый, не отвечая на вопросы и пряча блуждающий взгляд, еще раз повторил:
– Именно вот этого надо добить… Прямо сейчас…
– Тебе, паря, нужно было еще неделю назад с этим боевиком воевать. Когда у тебя автомат был… И этот чех здоровый был… А сейчас его может прикончить даже любой… Ты лучше скажи, чем он тебе насолил? Молчишь? Вот хрен тебе… – закончил воспитательную беседу майор и распорядился отправить раненого чеченца к остальным пленным.
Когда убитых радуевцев досмотрели, собрали все оружие, майор приказал всем разведчикам выстроиться в цепь и идти вперед на прочесывание местности… У канавы остались раненый в колено контрактник вместе с охранявшим его разведчиком.
По рации уже вызвали вертолет, который должен был эвакуировать раненого…
Разведчики прошли все поле до реки и стали осторожно перебегать через мост…
Оставшись без мудрого верховного воина – полковника из штаба округа, который собирался лично руководить зачисткой леса, наши солдаты и офицеры не стали больше искушать военную судьбу, решив не углубляться далеко в лесную чащу. Так и поступили: прошли через Терек, дошли до края леса и обнаружили там одного заложника и одного боевика.
Из-за деревьев и кустов вышел пожилой человек, махавший на ходу белым шарфом и кричащий, что он заложник. После опроса выяснилось, что это действительно кизлярский учитель, захваченный радуевцами.
Через несколько десятков метров показался еще один «заложник», у которого оказался паспорт с записью «нохчи» в графе «национальность». Это вызвало подозрение. За следующим деревом в снегу был обнаружен автомат с запасом патронов. Ну а синяк на правом плече окончательно убедил наших разведчиков в том, что перед ними стоит на самом деле боевик, а не мирный дагестанский житель.
Понял это и чеченец, но «при попытке» к бегству он был убит.
Наши офицеры после этих событий решили, что на этом их миссия по прочесыванию леса окончена, и вскоре они вместе с бойцами повернули к своим дневкам.
На обратном пути был обнаружен еще один боевик, у которого они попытались узнать о Салмане Радуеве и остатках его отряда. Чеченец молчал и не отвечал на вопросы.
Он был легко ранен и делал вид, что не понимает русского языка. Допрос пленного тут же перешел в фазу пристрастий:
– Где Радуев? Говори, а то пристрелим!
Раненый молчал и только еще крепче стиснул зубы. Но тут в землю, рядом с головой была выпущена короткая очередь, а еще дымящееся дуло автомата вонзилось ему в рот, ломая и кроша зубы:
– Где Радуев? Говори…
Чеченец молчал. Сразу же дульный тормоз-компенсатор стал коловоротом описывать круговые движения между челюстей боевика, превращая зубы, губы, небо и десны в кровавую кашу:
– Говори, сука… Убьем…
Приклад АКС-74 стал вращаться с еще большим диаметром. Дульный тормоз еще глубже погрузился в ротовую полость. Упорство боевика только вызвало приступ ярости допрашивавшего, который лишь зверел с каждой секундой. Его тяжелое дыхание, короткие матюки и глухое рычание показывали, что он ни перед чем не остановится, пока не добьется своего. Но боевик молчал. Казалось, что он был без сознания, и только лишь по его здоровой руке, которая пыталась остановить автоматный ствол, держа его мертвой, но все слабеющей хваткой, можно было понять, что чеченец осознавал все происходящее и ощущал всю боль. Прицельный выступ с мушкой все сильнее крошили зубы и разрывали его десны, пока не наступила развязка…
Вдруг послышался слабый стон раненого. Один из стоявших рядом солдат отвернулся в сторону от такого зрелища и не увидел, как радуевец сделал слабое движение рукой. Через минуту он попытался выговорить слова разбитым ртом, но у него ничего не получилось. Тогда перешли к языку жестов: офицер спрашивал, а пленный кивал утвердительно или отрицательно.
– Радуев в лесу?
Голова боевика подергалась в разные стороны, что означало «НЕТ».
– Он ушел в Чечню?
Голова, роняя ошметки кровавой пены, несколько раз качнулась сверху вниз, говоря «ДА».
– Радуев вместе с заложниками ушел?
Ответ был положительный – сгустки крови залили грудь и шею боевика.
– Радуев вместе с отрядом ушел?
Окровавленная голова сказала «ДА».
– В лесу должен кто-то остаться?
Теперь кровавые капли разбросались на снег справа и слева.
– Об этом заранее договаривались? Перед прорывом?
После утвердительного ответа стало понятно, что на этом допрос можно закончить.
Радуевец был передан разведчику, которому поручили отвести пленного в общую кучу к захваченным боевикам, где ему нужно оказать первую медицинскую помощь. Боец неодобрительно взглянул на боевика и медленно помог ему подняться на ноги.
Держась обеими руками за окровавленное лицо, тот шел впереди солдата, шатаясь из стороны в сторону и часто спотыкаясь. Один раз он упал на колени, но сзади ему в спину резко ударил ствол автомата, и он поднялся вновь. Разведчик оглянулся назад на смотрящих им вслед офицеров, затем стал еще сильнее поторапливать пленного.