Аллочка после похорон Романа Наукова хотела прекратить свою общественную деятельность и снова стать простым библиотекарем научно-исследовательского института. Но её внезапно возросшая популярность не позволила так поступить. Её избирали во все органы правления. Она даже стала председателем всемирного движения женщин за мир на земле. Думаю, что всё понимающий читатель давно догадался, что и председателем Совета народных представителей Российской Федерации была избрана Аллочка. Она проявила себя удивительно талантливым организатором, заявившим однажды, что поскольку мужчины не справились со строительством нового общества свободных и счастливых людей, эта святая обязанность теперь ложится на плечи женщин, и они это сделают.
Первое мая объявили Днём всеобщей любви. В этот день ни женщинам, ни мужчинам не принято было отказывать в любви. Через девять месяцев после первого такого праздничного дня в стране рождаемость впервые за долгие годы упадка начала расти. Но власти в этот раз были готовы к такому росту. На каждого родившегося ребёнка выдавались существенные денежные пособия, позволявшие матерям чувствовать свою заботу о детях нужной государству. Многодетным семьям выделялись квартиры.
Аллочка никогда не говорила, что льготы женщинам выделяет она, ибо это было бы неправдой. Она вообще никогда в многочисленных интервью не пользовалась местоимением «Я», считая его некорректным.
— Мы, — любила говорить она, — на нашем совете приняли решение. Мы надеемся, что оно вам понравится, и вы его одобрите. Если вас что-то в нём не устраивает, если вы считаете, что можно сделать это лучше, мы будем рады услышать ваше мнение и, если большинство с этим согласится, мы прислушаемся к вашему совету.
— Дети, — говорила она, — наша главная забота. Как мы их воспитаем, такой и будет наша дальнейшая жизнь. Научим их добру и справедливости, и мир будет добрым и справедливым. А научим драться за кусок хлеба или миллионные прибыли, все будут драться.
Её спрашивали:
— Как вы относитесь к проблеме бедных и богатых.
Она сразу же отвечала:
— В старое доброе время у меня была не самая большая зарплата библиотекаря, но я не очень от этого страдала. Ела, пила, во время отпуска любила путешествовать по Кавказу или в Крыму. Жила, как все. Когда страну развалили, стала относить себя к бедным, поскольку теперь на зарплату библиотекаря порой не могла себе позволить купить кефир. Сейчас на нашем совете мы рассуждаем так: обычно все люди работают, тратя своё время и энергию одинаково. Я, к примеру, сейчас на государственной службе тружусь. Но сплю по восемь часов в день. Понятно, что приходится думать о своих делах постоянно, даже во время еды. Такая у нас работа. Но со мною согласятся многие, если я скажу, что и писатели, и художники, и музыканты, и все творческие работники думают о теме своей книги, картине, музыкальном произведении почти постоянно. Преподаватели думают о том, как лучше передать свои знания ученикам и студентам. Да и хороший инженер и даже конторский работник тоже часто думают о своей работе. То есть почти все, кто живёт ради работы, а не работает ради того, чтобы жить, одинаково заняты ею весь день. При этом одни люди занимаются физической работой, другие умственной. Но и та и другая работа важны обществу. Я, занимаясь государственными делами, не могу сажать картофель или пилить дрова, поскольку не знаю, как это делается, или у меня нет на это сил. Так почему же я или, скажем, бизнесмены можем получать зарплату в разы больше тех же сельских жителей, чьими руками выращенный хлеб мы едим каждый день? Это нам кажется несправедливым.
Потому, наверное, многие стремятся в политику, что там можно заработать большие деньги и привилегии. Получали бы все в мире одинаковые доходы, все бы занимались чем-то не ради больших денег, а ради удовольствия, которое доставляет ему работа.
— Но если политики будут получать маленькие зарплаты, они будут брать взятки, — парировал журналист.
— А при высоких зарплатах взятки не берутся? — спрашивала Аллочка и сама отвечала: — Берутся, только в более крупных размерах. Взяточник берёт всегда, и чем больше получает, тем больше берёт. Так что тут дело не в размере зарплаты, а в воспитании и системе наказания. В древности за кражу вору отрубали руку. И дома были открыты. Даже замков не ставили. В деревнях двери палочкой снаружи припирали, чтобы видно было, что хозяина дома нет. Правда, и воровать у них было нечего.
— Вы отказались от своих детей, — задавали хитрый вопрос журналисты, — теперь у вас много работы и, наверное, не до любви?