Таким образом, духовенство является реакционной силой. Никакие реформы церкви, никакое очищение религии от суеверий и некультурных пережитков не в состоянии устранить те элементы, которыми держится идейная власть духовенства над массами. Экономические интересы общества вступают в противоречие с интересами духовенства, как класса эксплоататоров. Когда противоречие достигает крайней напряженности, наука, ведущая прогресс вперед, должна очистить общественную жизнь от религии и двинуть общество вперед.
Мы видим, что Робертсон высказывает непоследовательные материалистические взгляды, соединяющиеся с откровенным идеализмом: история, по его мнению, управляется двумя идейными силами, наукой и религией. Наука толкает общество вперед, религия тормозит его развитие.
Иногда Робертсон высказывается вполне в духе исторического материализма, приписывая экономическому фактору решающее влияние. Так, в «Истории свободной мысли» он говорит: «В своей юношеской работе „О наслаждении и истинном благе“ Лоренцо Валла выступил со смелой защитой эпикурейской философии в то время, когда название эпикурейца было равнозначно свободомыслящему, он открыто выдвигает принцип рационализма, утверждая, что в основе науки лежит разум и природа, и что природа является истинным божеством. Не удовлетворяясь теоретическим разрушением религиозной веры, он открыто штурмует церковь.
...Однако, для развития Италии, безнадежно обреченной в силу экономических причин на порабощение церковью, в высшей степени характерно, что Лоренцо Валла начал искать примирения с папством и в конце концов примирился с ним» (История свободной мысли, англ.изд. 1911 года, т.1, стр.366-367).
Робертсон считает возможным об'яснять развитие взглядов отдельных мыслителей экономикой страны, определяющей в свою очередь политические отношения.
Иногда Робертсон впадает в откровенную вульгаризацию метода экономического об'яснения истории. Так, он считает экономическим фактором в истории религии корыстную заинтересованность духовенства в приношениях верующих и думает, что идеология духовенства определяется теми способами, при помощи которых оно извлекает из карманов верующих свою прибыль.
Как у большинства буржуазных ученых, материалистический метод об'яснения истории прорывается у Робертсона случайно в виде отдельных высказываний, заглушаемых чисто идеалистическими взглядами. Правильнее было бы сказать, что в целом ряде случаев изучаемые факты и атеистическая точка зрения сами наталкивают Робертсона на правильные материалистические выводы. В общем он остается идеалистом в об‘яснении общественных явлений.
По истории религии Робертсон написал меньше, чем по истории гуманизма, но именно эти работы оказались самыми боевыми и актуальными в обстановке ханжеской и насквозь лицемерной буржуазной Англии.
Все, что написано Робертсоном о религии, связано с христианством и является ярким образцом самой страстной антирелигиозной пропаганды. Робертсона нельзя назвать ни односторонним просветителем, ни антиклерикалом. Он отчетливо и ясно сознает, что борьба с религией имеет две стороны, которых нельзя забывать: борьбу с религиозным мировоззрением и борьбу с реакционным духовенством. Тот, кто ударяется в пропаганду чистой науки против религии, становится мирным просветителем. Кто сосредоточивает удары на духовенстве, не в состоянии сокрушить авторитета религиозной идеологии.
Религия не является продуктом невежества масс или обмана духовенства, как думали наивные просветители и антиклерикалы XVTII века. Религия, по мнению Робертсона, есть продукт общественного развития в целом и может быть уничтожена лишь при условии роста культурности масс и демократизации общества, когда духовенство, как паразитическая и эксплоататорская группа, будет уничтожено.
Робертсон не останавливается даже перед признанием необходимости террора против духовенства. Он считает неправильным мнение, будто идеи сами по себе в состоянии оказывать такое сопротивление, что их нельзя задушить насилием. История христианства дает много примеров, когда церковь путем применения террора добивалась полного подавления научной мысли на десятки и даже на сотни лет. С другой стороны, и само христианство вовсе не является чистой идеей, не поддающейся насильственному уничтожению. Пример завоевания христианского Египта персами и арабами в VII веке доказывает, что длительный и последовательно проводимый террор против духовенства имеет своим следствием уничтожение христианской религии в целой стране. В самый короткий срок христианский Египет становится Египтом мусульманским. Арабы лишают христианское духовенство привилегий и систематически уничтожают его. Население не оказывает духовенству никакой поддержки. Христианство исчезает. Его место занимает ислам. Можно ли после этого утверждать, что гонения только разжигают веру?