– Если честно, корейцы снимают интереснее, чем ты пишешь, – смущённо выпалил воин, не ответив на жест.
– Так-так. – Создатель Сени поставил сериал на паузу, а бутылку на пол. – Ну-ка обоснуй.
Творческий человек способен вытерпеть любые лишения. Жить в нищете, побираясь на углу Банной и Малой Бронной – не страшно. Питаться разогретыми полуфабрикатами – Дима сейчас этим и занимается. Сутками упахиваться на подработке, чтобы оплачивать коммуналку – почему бы и нет.
Но вот чего писатель никогда не простит – оскорбления своих трудов. Будь ты самым заслуженным критиком на свете по версии своего же сайта, тебя это не спасёт от праведного гнева, который обрушится в тот самый момент, как только ты посмел…
В общем, идею вы поняли. Дима был чуточку недоволен.
– Вот смотри, – Сеня развернулся к автору. – Когда я узнал, что я всего лишь персонаж, то ужасно расстроился. А потом решил, что это не так уж и плохо. Можно делать, что хочешь. Даже рисковать жизнью. Тебя не убьют, потому что ты главный герой. На этой почве я даже закрепил наши с Астролябией отношения.
Воин густо покраснел.
– Я, конечно, рад за тебя, но причём тут мои таланты?
– Вот смотри, – повторился Натахтал. – Я попал в реальный мир и заметил огромное отличие. За десять лет оно как-то забылось, а сейчас опять нахлынули впечатления.
– Ну так? – в нетерпении сказал Дима.
– Мне кажется, твоему миру не хватает жизни, – боец резко выдохнул, намекая, какими страшными усилиями ему далась эта фраза.
– Поясни.
– По Питеру всё время ходят люди. Разные, – Сеня развёл руки в стороны. – У каждого свои мысли и желания. Каждый по-своему уникален.
– И что? – Дима старался не подавать виду, что сердится.
– А что у тебя во “Второстепенном”? Три с половиной героя на квадратный километр. Массовые сцены вообще не прописаны. То-то у меня было ощущение, что я сражаюсь с картонками. За всё время один раз отсёк голову. И то – кинжалом.
– Ну, слушай, – писатель вздохнул. – Это был мой первый опыт, ещё и под давлением.
– Я не договорил, – резко выпалил Сеня.
– Хорошо, продолжай.
– Когда я представлял, какой ты, сначала мне рисовался очень интересный человек, который ходит в море, переживает массу приключений. Но планка ожиданий постепенно падала. И знаешь, что?
– Что? – без особого энтузиазма ответил Дима.
– Ты оказался даже хуже, чем я думал.
– Какой сюрприз. – Автор встал с кровати. – Спасибо на добром слове, дорогой друг.
– А знаешь, почему я затеял этот разговор? – Сеня тоже встал, подчёркивая свой рост.
– Ну?
– Потому что ты ничего не делаешь.
– Как это? – искренне опешил писатель.
– Я у тебя живу целых три месяца. Не считая двух, когда я только искал тебя. За это время ты потратил целых пять минут на то, чтобы посидеть с умным лицом и сказать: “Я не знаю, как тебя вернуть”.
– Сеня, тебя что-то не устраивает? – Дима окончательно завёлся. – За это время я не успел заметить, как ты убиваешься по Астролябии или делаешь хоть что-нибудь. Целыми днями залипаешь у компа, а толку с этого? Хоть бы на работу устроился. Или документы сделал, на худой конец.
– О, как мы заговорили, – воин поморщился. – Думаешь, я справлюсь без твоей помощи? Ты хоть представляешь, что со мной сделают, если я со своим лицом завалюсь в полицию и скажу, что хочу восстановить паспорт? В лучшем случае депортируют. Только вот куда? На Кавказ я не хочу. Да и что, есть другие варианты?
– Хорошо, с документами проехали, – автор почувствовал, как сдаёт позиции, но решил не уступать до конца. – Что насчёт самому подумать, как вернуться?
– Ты дурак? – Сеня выразительно посмотрел на своего создателя.
– Предположим, что нет. – Дима пошёл на кухню. – Чаю хочешь?
– Давай, – сказал воин и снова перешёл на обиженный тон, чеканя автору вслед: – Кто из нас писал книжку? А? Может, тебе Туве Янссен на ушко шептала халтуру? А то мне кажется, ты и такое не смог бы создать.
– Сеня, я попытался продолжить. – Писатель сел на стул и закрыл лицо руками. – Но я уже говорил, что не получается. Вообще.
– Так не продолжай. Начни заново.
– До тебя реально не доходит, – Дима сжал кулаки. – Я вообще не могу писать, как только думаю об этой книжке.
– Начни другую.
– Во-первых, нафига? Во-вторых, не могу. – Заметив, что Сеня закатил глаза, писатель добавил: – Как в этой обстановке прикажешь что-то сочинять?
– Тогда вали в рейс, – Натахтал повысил голос, и у Димы завибрировало в груди. – Или у тебя просто появился хороший предлог оставаться в отпуске подольше?