Придумали было держать по ночам в комнате свет — всё-таки людям острастка, видно сквозь щели ставен, что хозяева бодрствуют. Но когда за первую же ночь пожгли три сальных свечи, — закаялись, потому что свечи дороги, этак прожжёшь в короткое время целый капитал! Да и всё равно — спать нельзя, нужно снимать со свечи нагар. Пожалев о трёх сальных свечах, стали впредь ложиться раньше, ещё засветло, чтобы окупить напрасно произведённый расход.
Однажды случилось страшное. Как-то днём обоим супругам нужно было уйти из дому одновременно подписывать бумаги в казённом учреждении. Не знали, как быть с пачкой банковых билетов, которых накопилось невесть сколько. Взять с собой — потеряешь, а то нападут и ограбят; оставить дома — где? Хотя комнаты на запоре, — кто поручится, что не придут, не взломают, не утащат? Пошептавшись, решили поступить хитро и мудро: спрятать пачку банковых билетов в кучу золы в давно не топленной печурке под лежанкой, на которой спит глухая дворникова жена. Догадаться невозможно, а больная женщина всё же будет острасткой для воров, как бы невольным сторожем. Сказано — сделано, ловко и незаметно. Уйдя, всё же беспокоились, а как вернулись — первым делом к печурке, которую только что дворнику пришло в голову растопить, пока нет господ дома: погреть старые женины кости. Голосом взвыли, голыми руками повыбрасывали разгоревшиеся дрова, полпачки сгорело, половину удалось спасти…
С той поры стали ещё осторожнее и ещё экономнее, — чтобы наверстать потерю. Разузнав хорошо, наведя все справки, поместили наличные капиталы на хранение в казённую кассу, каждую неделю справлялись, целы ли. Но деньги отовсюду притекали неудержимым потоком, так что и счёта им не было. И чем больше было денег, — тем больше рождалось страхов, как бы не утерять копейку; да не украли бы, да не подожгли бы дом. И в другой раз, заподозрив измену старого дворника (с кем-то говорил на улице, и шляются мимо окон странные люди!), не решились держать ночью только что полученную большую сумму денег, а сдать её на хранение можно было только назавтра утром; решили израсходоваться — только бы избежать большого несчастья: наняли лошадь и всю ночь проездили по московским улицам, избегая тёмных переулков, дрожа от холода и страха.
От вечной тревоги, от недоедания и недосыпания быстро стали стареть, поддаваться всякой хвори, а лечиться дорого! Когда зимой сильно разболелась Василиса Денисовна, муж её чуть-чуть было не позвал доктора, да всё оттягивал, выжидая, как повернётся болезнь. Повернулась плохо, и с доктором он опоздал: жена умерла, оставив его одного стеречь деньги и управлять напрасным богатством. Случись это в дни бедности — его поразило бы нежданное горе: всё-таки столько лет прожито было вместе, сколько выстрадано и испытано лишений! Но теперь, при вести о смерти, налетели вороны-гробовщики, отдалённая родня, бабы-плакальщицы, дьячок, подосланный приходским попом, толпа нищих! Кое-как отделался от них и справил похороны по дешёвому разряду, а всё же с большим ущербом для капитала. В таких чрезвычайных случаях деньги летят, как пух из прорвавшейся перины, тают, как погребальная свеча! Раскошелься Денис Васильевич — не одобрила бы его покойная!
Одному стало ещё труднее и ещё тревожнее. Хотя у покойной наследников не было, а всё-таки стали приходить какие-то письма с просьбами и напоминаниями о старых знакомствах; писем Денис Васильевич не читал, а складывал их стопочкой и прижимал подобранным на улице булыжником — на зиму сгодится для растопки печей. Одинокими днями Денис Васильевич пытался подсчитать, сколько у него подкоплено денег и сколько было бы, если бы не пришлось израсходовать на похороны жены. Но цифры ничего не говорили ему, только пугали то малостью, — как будто часть денег пропала, то огромностью нулей, — с такими деньгами жить страшно и нет для них вполне верного хранилища. Днём считал, рано вечером ложился в постель, пододвинув поближе незаряженный пистолет; иной раз было в темноте страшно, не спалось и чудились всякие ужасы, — но свечку он зажигал только в самых крайних случаях, чтобы и не расходоваться зря, и не привлекать к освещённому дому внимания злодеев.