— Как она говорит без губ? — смотрит на меня Ломакина.
— Тебя только это беспокоит? Машка! Очнись! Тебя Цыпа дома ждёт.
— Ар-р-р-р! Мясо!
— Мария Владиславовна, — грозит ей щупальцем Светик. — Не надо. Больно сделаю.
Машка разбегается, прыгает и отскакивает от поставленного Светиком щита. Падает, мотает головой. Подбегает и начинает биться головой о щит. Трещина в черепе расходится, с каждым ударом от головы отваливаются осколки кости.
— Маш, — понимая что мы потеряли её всхлипываю. — Маша, остановись.
— Твари! Вы отняли у меня всё.
— Убьётся, — невозмутимо заявляет Ломакина. — Нет… Она уже умерла, просто не понимает этого.
— Нет!
На одной руке создаю горсть осколков кристаллов, на другой пять больших. Светик всё правильно понимает, убирает щит и ловит щупальцами взбесившуюся Машку. Заставляю кристаллы облепить кошку, концентрируюсь и открываю портал. Киваю Ломакиной и как только она затаскивает грызущую её щупальца кошку, прыгаю сама.
Вываливаемся в институте. Светик тут же собирает руку. Машка мешком валится на пол.
— Пульса нет. Дыхания нет, — выдаёт Светик. — Скорее в операционную. Я подниму всех. Лариса не стой. Работаем.
Работаем. Телепортируемся в операционную, Светик быстро вкалывает Машке лекарства, вводит в горло трубку и подключает кислород. Пытаясь запустить сердце давит на грудь и в ужасе отскакивает.
— Ребра. Там одни осколки. Вскрываем.
В операционную врываются врачи, наспех натягивают перчатки и приступают. Грудь кошки вскрывают, все как один морщатся и начинают убирать осколки костей. Светик телекинезом сжимает и разжимает сердце Маши.
— Есть пульсь, — заявляет один из врачей. — Срочно кровь. Ай чёрт. Она как решето. Сделайте что-нибудь с ногами.
— Николай Андреевич, — мотает головой женщина. — Тут только ампутация. Кости раздроблены, суставы буквально размолоты. Мышцы как кисель. Обширный некроз.
— Ампутируйте, — глядя на меня кивает хирург. — Где кровь? Она сейчас умрёт. Где?
Искусственную кровь или голубую слабо светящуюся жидкость всё-таки приносят. Подключают к вене Маши…
— Лёгкоё, — пытаясь рукой зажать лопнувшую артерию шипит хирург. — Удаляйте лёгкое.
— Внутреннее кровотечение, вскрывайте брюшную полость.
— Займитесь кто-нибудь головой. Там фонтан крови.
Наконец-то осознавая что случилось с Маруськой и что теперь от неё осталось, медленно отхожу от стола. Приваливаюсь спиной к стене и съезжаю на пол. Врачи… Хирурги кромсают Машку. Удаляют органы, конечности, пластами срезают разлагающуюся плоть.
— Лариса! — телекинезом притягивая меня к столу кричит Светик. — Облучай её, мы не вытянем.
Создаю над столом большой кристалл, пропускаю через него энергию и как бы свечу на Машу.
Приборы сходят с ума. Маша дёргается. Машет рукой, вырывает из горла трубку, выплёвывая кровь кричит. Выдаёт пси импульс от которого половина врачей падет.
— Пульс четыреста, — покачиваясь стонет Николай Андреевич. — Успокоительное! Быстро!
— Р-р-р-ра! — оглушительно рычит Маша.
Выдаёт целую серию импульсов, чем валит с ног оставшихся. Светика поднимает в воздух и швыряет в стену чем проламывает её.
— Встать! — командует с трудом встающий Николай. — Встать мать вашу. Мы её теряем. Да вырубите её уже!
Вырубают Машу тремя уколами в шею. Врачи кое-как встают, две женщины сняв перчатки берут Машу за руки и передают энергию. Остальные пытаясь остановить расползающийся по телу некроз продолжают срезать кожу и ткани.
Когда дело доходит до ампутации обеих рук, не выдерживаю и выбегаю из операционной. Сажусь на пол…
— Это всё неправда. Нет, этого просто не может быть. Мы в иллюзии. Мы… Мы спим, а это всё кошмар…
****
За жизнь Маши борятся ещё восемь часов. Только потом, из операционной начинают выползать едва живые врачи. Некоторые идут сами, другие держатся за товарищей.