— Грядёт нечто страшное?
— И да, и нет. Теперь всё зависит не от нас с тобой. Не от маршалов. Не от Ларисы, не от Светика, а от других людей.
— Маша…
— Аха-ха! Маша… Маша! Машенька. Маруська. Да. От неё, во многом. Останься она за забором и не сунься в лес, вся история перевернулась бы. Мы с тобой, увидели бы счастливый финал этой истории, за которым последовал бы апокалипсис. Маша повторила судьбу Кастиана, она сделала шаг назад, чтобы сделать два шага вперёд. Не случись этого, она, одержимая целью вернуть родителей, жестоко играла бы судьбами. Люди превратились бы для неё в безликих марионеток, инструменты. Она бы просто играла и получала результат. Да, результат был бы положительным, позитивным, поначалу. Но потом, когда всё вскрылось бы… Один осколок Кастиана — хорошо. Два — ещё лучше. Но если два осколка, по глупости одной особы начнут войну друг с другом. Спасения не будет никому.
— Это ты сделала?
— Ни в коем случае, — возмущается Тень. — Ты меня знаешь. Я искала бы выход, говорила тебе, советовалась. Но так издеваться над живым существом. Нет. Это один из вариантов будущего который мог произойти, но к счастью не произойдёт.
— Фух… Да, Маше здорово досталось. Она…
— Я не скажу, — улыбается Тень. — Нет, это не из вредности, просто нельзя. Потом, когда придёт время я всё объясню. Всё разжую и разложу по полочкам. Сейчас же, раз это дело пока не в нашей компетенции, предлагаю заняться другими не менее важными делами. Если точнее то развитием. Пока у нас всё хорошо. В нашем восемьдесят первом, мы уже обогнали многие живущие в двухтысячных миры. Но сбавлять обороты нельзя. Обстоятельства не те. А теперь слушай.
Перелетев за спину вождя, Тень опускает руки на его плечи, наклоняется и шепчет на ухо. Шепчет о чудесах которых если работать то можно достичь. О величии, других планетах и мирах. И самое главное — о мире. Который несмотря на все трудности, можно установить.
Глава 36
Некоторое время спустя. Лазаревск. Светик.
Лена, после того как получила моё согласие на помощь сестре. С помощью Ларисы переместилась в другой мир и притащила оттуда двоих. Нашего сотрудника Николая и худую бледную женщину у него на руках. Теперь стоят в коридоре и ждут. Для вида молчу…
— Светлана Михайловна, — глядя на меня умоляющим взглядом рычит Николай. — Прошу вас… Помогите ей.
— Что с ней?
— Какая-то странная пневмония. Врачи разводят руками. Светлана Михайловна, она умирает.
— Успокойтесь, Николай. Мы поможем. В смотровой несчастную. Лариса Сергеевна, за мной. Лена, останься с Николаем.
— Но я… Могу я… Могу я с вами?
— Исключено. Это не поликлиника, а НИИ. Вам Николай, здесь даже находится нельзя. Но ради Лены и из-за того что мы сотрудничаем, я готова закрыть на это глаза. По голове меня не погладят, выходка очень серьёзная. Скажите спасибо товарищу Сталину и нашему социалистическому строю. Для нас жизнь важнее предрассудков. А теперь отойдите к стене, сядьте на диванчик и не мешайте мне работать. Мы договорились?
— Да, извините.
Ух, как же мне не нравится строить из себя злую стервозную начальницу. Но так надо. Даже не так, в данном случае это необходимо.
Оставив Николая под присмотром Лены, ухожу в смотровой и сразу приступаю к осмотру. Провожу над больной девушкой рукой, заглядываю в глаза.
— Как самочувствие? — улыбаюсь ей.
— Нормально, — хрипит она и пытается улыбнуться. — Мы карточку забыли… То есть потеряли. В Швейцарии…
— Там вам тоже не помогли?
— Диагноз не смогли поставить. Я всё расскажу… Я…
— Скворцова Ольга Николаевна. Двадцать четыре года. Рост сто семьдесят. Вес сорок семь… Маловато. Температура тридцать девять и два. Давление сто на шестьдесят. Пульс шестьдесят. Дыхание затруднено. Давно у вас это?
— Два месяца, — закрыв глаза шепчет Ольга. — Два месяца мотаемся по миру. Были в Израиле, Америке, Германии, Швейцарии… Вы поможете?