Автоматы превращая солдат в решето стреляют. Дитрих сжимается, закрывает руками уши, кричит, вокруг падают тела, как вдруг…
Что-то нежное и тёплоё касается его лица. Открыв глаза, учёный видит женщину со светящимися белым светом глазами, и к своему ужасу узнаёт её. Она была здесь, совсем недавно. Он лично проводил над ней опыты.
— Не надо меня бояться, — улыбается женщина. — Я не вы. Издеваться над тобой не буду, наверное. Мстить тоже пока не хочу. Ну что ты застеснялся, Дитрих? Когда ставил надо мной ультрафиолетовые лампы и прижигал кожу раскалёнными щипцами, был намного смелее.
— Это не я. Вы ошибаетесь…
— Нет! — рявкает женщина. — Не ошибаюсь. Я помню тебя, уродец, а ты помнишь меня. И сейчас… Ты знаешь что со мной сделали после твоих опытов? С меня содрали кожу. Я отплачу тебе тем же. Держи!
Женщина встаёт, сжимает кулак. Дитриха поднимает в воздух и с чудовищной силой сжимает. Женщина хлопает в ладоши. Дитрих кричит от боли и ужаса. Вся кожа, лоскутами просто спадает с него на пол.
— На десерт, — открывая бутылку с кислотой кривится женщина и обливает Дитриха.
Морщась от его криков, приказывает ему закрыть рот, поднимает выше и идёт дальше, за остальными. Или же уничтожая всё и всех, в абортарий. Где…
Сквозь красную муть перед глазами, почему-то не теряя сознание от невыносимой боли, Дитрих видит нечто совсем ужасное. В гинекологическом кресле, умоляет о пощаде доктор Гюнтер. Прикованный, уже без одежды, он плача объясняет какой-то белке, что не виноват. Его заставили. Он не зверь, а врач. Просто у него выхода не было.
— Бесполезно, — шепчет принявшая человеческий вид электрическая девушка. — Мне плевать на твои крики. Ровно в той же степени, как тебе было плевать на мои. Ты ведь меня сразу узнал. Почувствовал что я пришла за тобой. Начнём?
Приняв образ молнии, она наклоняется к доктору и чмокает губами. От чего Гюнтер впадает в истерику, как умалишённый бьётся, просит пощадить, говорит что с военнопленными так не поступают.
Девушка же берёт скальпель, крутит его в руке, хмыкает и хватает хирургическую пилу. Заставляет её искрится, с размаху загоняет в зад доктора и судя по звуку пилит кости таза.
— Нравится, сука? — двигая рукой рычит девушка. — Нравится? Что орёшь, тварь? Думал тебе всё с рук сойдёт? Не-е-ет, не выйдет.
С этими словами девушка засовывает в него руку, с хрустом вырывает кость таза и укладывает её на живот доктору.
— Как вы говорили без анестезии зашивая меня после очередной оргии? Операция прошла успешно? Тварь! Вспомни как ты смеялся когда Марта убивала моего сына! Вспоминай!
Доктор уже не слышит. Он умер… Почему Дитрих ещё жив, понять он не может, но молится о смерти. Вопросом за что не задаётся, тут и так всё понятно. Пришло возмездие. К нему и скоро придёт ко всем…
С трудом различая детали, Дитрих видит как эти трое добивают персонал, осматривают подопытных, закрывают им глаза, некоторым резко сворачивают шеи объясняя тем что помочь невозможно и крушат полки и шкафы. Выливают жидкости на кровати, поджигают и уходят…
Падая в разгорающееся пламя, Дитрих, который к тому моменту уже ничего чувствует, облегчённо выдыхает и благодарит высшие силы что относительно легко отделался. Сознание его меркнет…
Час спустя. Где-то в тоннелях. Влад.
— Это что мать вашу было? — ежась как от холода спрашивает Белка. — Это как? Я же ему пилу в жопу засунула. Как я вообще смогла? Да я хотела, и хотела даже не такое. Но…
— Что чувствуешь? — спрашиваю её.
— Не знаю… Страх. Я же… Я себя вообще не контролировала. И… Глупо прозвучит, но — облегчение. Я убила… Скольких я убила? Почему у меня нет жалости? Почему мне хочется смеяться?
— Ты Тёмный Дух, — улыбаюсь ей. — У нас другое восприятие. Мы хоть и являемся отчасти и живыми и мёртвыми, на самом деле над жизнью и смертью. То есть где-то в стороне. Это нормально. Для Тёмных Духов.
— Владик, — вцепляется в меня Белка. — Ты ведь не оставишь меня? Я же не плохая, просто теперь другая. Ты ведь…
— Ну да. Владик у нас сама доброта, — качает головой Серафина. — Пальцы свои суёт куда не надо. Бегая по лабораториям орёт — За Сталина! Ты вообще чем думал? Мы же по полной засветились!
— Но ты же всё исправила, о умнейшая из умнейших и красивейшая из красивейших, моя любимая Серафина?
— Дать бы тебе по шее за такие выходки, Владислав. Но не могу. Вот если бы ты знал, что уран на тебя так подействует, и всё равно схватил. Тогда да, я бы тебя высекла. А так. Ну подправила. Были там выжившие, в закутки забились. Внушаю им что мутанты взбесились и учёных покромсали. Явившихся начальников, заставляю верить в это. И это сложно! Я устала! Есть хочу. И вообще…