Через два часа все было готово. Включили свет и начались тщательные поиски рисунков. После того как находили какой-нибудь рисунок, все предлагали свою трактовку. Рисунки были нанесены краской, и некоторые места настолько сильно поблекли или затекли, что расшифровать рисунок оказывалось не так-то просто. Поэтому расшифровывали коллективно.
Изображения располагались в своеобразных нишах. Древним художникам, по-видимому, приходилось работать лежа, в неудобном положении. Рисунки наносились преимущественно на ровную скальную поверхность. Из-за ее недостатка они зачастую налегали друг на друга. В некоторых местах глазу представало сплошное переплетение своеобразно стилизованных фигур животных: лошадей, козлов, быков, птиц. Особое внимание привлекла одна композиция, выполненная красной краской. Она состояла из нескольких изображений горных козлов в самых различных позах. Одни фигурки — в стремительном беге, другие — готовы к головокружительному прыжку, третьи — отдыхали в спокойной, свободной позе. Рога животных также изображались по-разному: от еле заметных, показанных короткими, скупыми линиями у одних животных, до спирально закрученных, гордо поднятых у других.
Но особенно поразили ученых в этой галерее каменного века большие птицы с массивным телом и длинной изогнутой шеей, а также могучие животные с хорошо выраженным длинным хоботом. Птицы удивительно напоминали страусов. А животное с хоботом? Ну, конечно, это слон. Однако страусы в Азии, как утверждают палеонтологи, вымерли около миллиона лет назад. Правда, некоторые из них допускают, что эти гигантские птицы на территории Монголии и в Забайкалье жили еще Д5-20 тысяч лет назад. Специалисты также считают возможным, что и древние слоны могли расселиться в Центральной Азии в это же время. И вот живое свидетельство, бесспорный аргумент.
Перед глазами древних художников находился обширный мир диких, живущих своей жизнью животных, населявших тогда степи и пустыни Центральной Азии. Мир, на который они смотрели не равнодушным взглядом наблюдателя, а взволнованными глазами охотника.
Лошадь — сюжет классический, постоянный в палеолитических росписях Запада — в Хойт-Цэнкере представлена одним-единственным рисунком, но очень своеобразным: у нее нет головы, но есть второй хвост. При общем совпадении с анималистическими сюжетами западноевропейского палеолитического искусства в здешних росписях обнаруживается и определенное, отчетливо выраженное своеобразие. И еще — ни на одном из рисунков в пещерах Франции и Испании нет, например, верблюдов. Но двугорбый верблюд, бактриан, в пещере Хойт-Цэи-кер — вполне естественная и даже необходимая часть ее настенных изображений. А ведь здесь его родина. Начиная с третичного периода, дикий верблюд составляет неотъемлемую часть животного мира пустынных просторов Внутренней Азии. Он также естественно входит в основной набор сюжетов наскальных изображений Центральной Азии и Южной Сибири, как одногорбый верблюд дромадер, в число самых распространенных тем рисунков первобытных обитателей Синайского полуострова и Северной Африки.
Древние художники могли рисовать только тех животных, которых они видели собственными глазами, вокруг себя. Следовательно, эти рисунки сделаны не позднее 15-тысячелетия и относятся к верхнему палеолиту! Это новое открытие потрясло ученых.
Принято считать, что древнейшие, классические в своем роде памятники искусства первобытного человека — пещерные росписи, оставленные людьми ледниковой эпохи, сосредоточены на сравнительно ограниченном пространстве Западной Европы — во Франции и Испании. Только Запад считался родиной искусства. Здесь жили, по словам одного из известных археологов, Г. Осборна, "греки" палеолитического времени, вдохновенные мастера живописи, гравюры и резьбы.
Никто даже не предполагал до недавнего времени, что и Азия тоже может дать произведения искусства, не уступающие западноевропейским. За последнее десятилетие и на востоке, в Сибири в палеолитических памятниках Мальта и Буреть найдены прекрасно выполненные скульптурные изображения женщин, птиц, мамонта. На Лене Окладниковым были открыты наскальные рисунки этого же периода. На Южном Урале в Каповой пещере Бадером и Рюминым обнаружены великолепные пещерные росписи, где красной краской умелой и талантливой рукой мастера нарисованы мамонты и лошади. И, вот наконец, в Центральной Азии, в Монголии также оказались пещерные росписи.
Все это говорит о том, что и в Азии существовали свои очаги первобытного искусства, были свои Рафаэли. Их творения донесли до нас не только облик вымерших животных, но и благодаря талантливому и выразительному исполнению стали в ряд тех бесценных художественных произведений, способных вызвать такое же неподдельное восхищение, которое мы испытываем, встречаясь с подлинным, прекрасным искусством иных, более близких к нам эпох.
Это удивительное искусство, появившееся в Монголии еще в палеолите, не исчезло в более позднее время, обретая постепенно новую силу, свежесть и своеобразие. Рисунки каменного, бронзового и железного века открыты Окладниковым, его учениками и коллегами во многих местах Монголии. На одних писаницах древними художниками сделано всего несколько рисунков, на других их сотни и тысячи. Иные из этих уникальных памятников искусства прошлого еще до конца не изучены и не вошли в научный обиход. Не случайно Окладников заканчивает свою книгу "Олень Золотые Рога" словами: "Здесь я могу, наконец, поставить последнюю точку в своем рассказе об охоте за писаницами. Но сама эта охота, конечно, не закончена. Еще не высохли чернила па последней странице рукописи этой книги, а перед моим взором уже встают новые неведомые дали, возникает целый мир еще никому не известных наскальных рисунков, который ждет своих исследователей и друзей".
Многие годы своей беспокойной, кочевой жизни Окладников отдал изучению Дальнего Востока. Еще в 1935 году по инциативе известного этнографа и писателя Владимира Германовича Тан-Богораза он совершил свою первую экспедицию на Амур.
…Лодку, словно в море, раскачивало на крутых амурских волнах. Незакрепленный конец паруса хлопал при сильных порывах ветра. Их было четверо, молодых, полных веры в свою удачу и оптимизма парней. Окладников хорошо помнил слова Тан-Богораза, сказанные перед отправлением в экспедицию: "Вас ждет нелегкая работа, трудности и испытания, но Приамурье — это страна удивительных возможностей, она открывается только отважным и умелым". И вот первый день путешествия по бескрайним амурским просторам. Впереди еще сотни километров по могучему Амуру-батюшке. Сильное течение гнало лодку все вперед и вперед.
К нанайскому поселку Сакачи-Алян лодка пристала на закате дня. С воды были видны домики "на курьих ножках" — свайный поселок. У шалашей сидели на корточках старики и старухи, курили длинные трубки. От этого мирного вида веяло эпическим покоем и мудростью тысячелетий. Вдали высились деревянные трубы, непонятным образом выраставшие из земли, на расстоянии нескольких метров от дома, а рядом с ними — двускатные крыши нанайских жилищ, которым и принадлежали эти трубы.
В глубокой задумчивости Окладников долго стоял около построек, удивляясь простоте сооружения, в которой заложен многовековой опыт жителей седого Амура. И только позднее ему посчастливится раскопать жилище раннего железного века, в котором он увидит широкие лежанки, обогреваемые снизу дымоходом, выложенным из плит. Этот древнейший в мире кан, сооруженный две с половиной тысячи лет назад дальневосточными народами. Им позднее будут обогревать свои жилища чжурчежени, одно из амурских племен, создавшее в начале XIII века могущественное государство на Дальнем Востоке. Затем кан перейдет к их прямым потомкам — нанайцам. С Дальнего Востока кан распространится и в соседние страны — Корею, Маньчжурию и далее в Китай.
Размышления Окладникова прервали нанайцы — старик со старухой. Они приветствовали незнакомца и пригласили его в дом выпить чаю. Уже глубокой ночью, после очередной чашки круто заваренного кипятка, Алексей Павлович впервые услышал нанайскую легенду о рисунках Сакачи-Аляна.