Она с шумом отстраняется, сверкая покрасневшими глазами и с силой вбивает мне в ладонь контейнер с домашней едой от бабули Эстер.
Кошусь на Ваалиса. Наш дорогой союзник безмолвно стоит у стены, скрестив руки на груди. Неторопливо киваю ему.
— Пригляди тут за нашими, ладно?
— До тех пор, пока я жив, Десперадос всегда будут друзьями Раздробленных Пульсаров, — степенно кивает пришелец. — Вы можете рассчитывать на нашу помощь. Мой клан в долгу не останется. Не на словах — на деле.
Что ж, Осьминожка слов на ветер не бросает.
С двумя Новами у Земли есть все шансы справиться с большинством угроз.
Прощание с остальными друзьями проходит скомкано, сумбурно.
— Будь осторожен, капитан, — басит Шерхан. — Не лезь на рожон почём зря и всегда планируй пути отхода.
— И возвращайся скорее, — добавляет Соловей. — Без тебя здесь будет совсем тоскливо.
— Обязательно, — с лёгким сердцем вру я.
Если верить Иерофанту, покинув Землю, я больше никогда не смогу на неё ступить. Эту цену готов заплатить хоть в любой момент, лишь бы устранить того, кто в ответе за всё это.
Чуть поодаль вижу Кёртиса — священника, приход которого мы спасли в самом начале всей этой эпопеи.
— Сын мой, да пребудет с тобой Господь до самого конца, — он осеняет меня крестом. — Твоё дело правое. С Богом!
Криво ухмыляюсь. Похоже, Пастырь всё ещё истово уверен, что вера направляет мои пули.
Аминь, отче…
Отстраняюсь и иду дальше. Едва не спотыкаюсь о Ракету. Пушистый пёс смотрит так пронзительно, будто в душу заглядывает.
— Приглядывай тут за всеми, — глажу его по загривку я. — Позаботься о Шелли, а она позаботится о тобе.
Ракета несильно лижет мою ладонь шершавым языком и тихонько скулит.
Легка на помине ко мне подбегает Провидица и, прижавшись, начинает безутешно рыдать.
— Ну всё, хорош сырость разводить, — с теплом в голосе ворчу я, бесцеремонно вытирая её мокрое лицо краем рукава. — Ты уже большая девочка. Должна о Рак… о Пушистике заботиться. Он ведь тоже будет скучать.
Малявка судорожно кивает, размазывая по щекам слёзы вперемешку с соплями.
Бережно глажу Принцессу по волосам и разворачиваюсь к последнему — и самому, пожалуй, сложному члену нашего экипажа. Сразу вижу, как она дрожит. От гнева. Дроккальфар стоит, скрестив руки на груди и сверля меня испепеляющим взглядом. Её серебристые глаза мечут молнии, и мне кажется, ещё немного — и вокруг вспыхнет настоящее пламя. Вся её поза просто вопит: «Только попробуй меня тут бросить, скотина! Я из твоей шкуры коврик сделаю!»
— Драгана, — негромко начинаю я, положив руки ей на плечи. — Послушай…
— Нет, это ты послушай! — шипит она сквозь зубы, как дикая кошка. — Я. Никуда. Тебя. Одного. Не отпущу. Либо вместе — хоть на край вселенной, либо я тебя прямо здесь и сейчас спеленаю по рукам и ногам! Третьего не дано. Однажды я уже потеряла мужа, и второй раз этого не допущу! Слышишь⁈
Медленно вздыхаю. От неё ж не отвяжешься. Да и не хочу, если честно.
— Поедешь со мной, — негромко отвечаю я, — но только при одном условии.
— Каком? — почти рычит она.
— Наступит момент, когда тебе нужно будет беспрекословно послушаться меня. Что бы ты там не думала. Как бы не хотела пойти наперекор. И я хочу, чтобы ты подчинилась. Если поклянёшься…
— Кройц с тобой! — не задумываясь, отвечает она. — Клянусь!
— Вот и славно.
Последним дохожу до Шелкопряда и шепчу одними губами:
— Хамелеон должен сегодня умереть.
Этот вопрос мы с Таном уже обсудили. После смерти Матео, Ткач Теней передаст Трансивер покойного Одиссею в качестве доказательства виновности лидера Зова Атакамы в покушении на Романова.
А после этого Шелкопряд должен последовать за мной на Нексус. Есть у меня определённые планы на этого азиата. В конец концов, я обещал, что сделаю из него Нову.
До Телепортариума меня провожает целая толпа людей, среди которых я вижу множество знакомых и не очень лиц. Все они связывают со мной свои надежды, страхи и мечты. Такой груз ожиданий может сломить, но я почему-то чувствую, что он, наоборот, придаёт мне сил.
Романов уже дожидается меня у небольшой полусферической постройки.
— Егерь, пора, — негромко окликает меня он.
— Твоё величество уже заждалось?.. Идём.
Он лишь слабо улыбается в ответ.
Мы заходим под купол Телепортариума, и выбираем далёкую точку назначения.
Всё. Пути назад нет. Я ступаю на неизведанную территорию.
Ну, погнали, Стрелок. В первый раз, что ли…
[1] Шесть футов — эвфемизм для обозначения захоронения в могиле или, в более общем смысле, смерти. Шесть футов долгое время было традиционной глубиной могилы.