Повисает гробовая тишина.
Глядя в поросячьи глазки Метеора, поясняю с самой дружелюбной улыбкой:
— Орд, дружище, если уж посылаешь кого-то по мою душу, убедись, что у него хватит силёнок выполнить работу. Запомни раз и навсегда: пытаться убить меня — ошибка. Не добить меня — фатальная ошибка.
[1] Художник — Anastasia Bulgakova.
[2] Художник — Veronika Kozlova.
[3] Художник — leonardo.osnova.
Глава 24
В зале повисает звенящая тишина. Все взгляды обращаются на меня — удивлённые, весёлые и откровенно злые. Н-да, похоже, не все здесь в курсе произошедшего. Ну что ж, сейчас исправим.
Орд дёргается, будто от удара. В его глазах мешаются ярость и… Нет, не стыд. Ему плевать, что правда выплыла наружу. Лишь досадно, что провал наёмника усложнит ситуацию.
Вовне он, впрочем, проецирует иную реакцию:
— Ты на что намекаешь, сопляк⁈ При чём тут мы вообще? Держишь нас за идиотов? — сипит громила, медленно наливаясь чёрной краской.
— Почему же «вас»? — хмыкаю я. — Нет, только тебя.
Имера брезгливо кривится. Данайл и Эстелин бесстрастны. Фираз сохраняет вежливое недоумение, но глаза становятся жёстче. Последний участник Пакта закрыт наглухо, не позволяя считать никакие эмоции.
Метеор рявкает:
— Я тебе голову от…
— Ближе к делу, Егерь, — холодно осаживает меня Имера, не меняя позы. — И больше конкретики.
— Легко. Примерно час назад на меня было совершено покушение. Весьма, надо сказать, топорное и неумелое. «Яблоко от яблони…» и всё такое, — глубокомысленно покачиваю головой. — Вот я и пришёл поговорить с его заказчиком, чтобы время не тратить.
— И ты считаешь, убийца действовал по приказу Орда? — сухо осведомляется Данайл, голос у него, будто ожил шредер[1]. — На чём основано такое подозрение?
Ухмыляюсь и активирую небольшое устройство — голографический проектор, подсоединённый к Трансиверу.
Над столом всплывает мерцающая проекция допроса Хастора, благодаря записи, полученной от офицера из Дипломатического квартала:
«О… Орд… — хрипит наёмник на записи, давясь собственной кровью. — Орд меня нанял… Прошу… Инъектор!..»
Выразительно вздёргиваю бровь, обведя собравшихся красноречивым взглядом. Метеор багровеет, сжимая кулаки. Того гляди, стол разнесёт вместе с комнатой. Остальные Гексархи медленно переводят на него взгляды. Кто-то откровенно презрительно, кто-то насмешливо. Но особого удивления на лицах я не наблюдаю. Видно, не впервой амбалу лажать по-крупному.
Кивнув на отрезанную голову, поясняю, хотя слова тут излишни:
— Этот ушлёпок был так любезен, что разболтал, кто его нанял. Прежде чем я перерезал ему глотку, конечно.
— Ложь! — ревёт Орд, брызжа слюной. — Фальшивка! Я не нанимал этого недоумка! На кой хрен мне вообще сдался этот Егерь⁈ — он вскакивает, нависнув над столом и партнёрами по клану.
Договорить не успевает — Имера хлёстко, как пощёчина, бросает:
— Заткнись, кретин! Сядь и не позорься больше.
Фираз гаденько хихикает в кулак, не скрывая злорадства. Данайл лишь качает башкой, мол, что с дурака взять. Один Эстелин да пятно ярких цветов в форме гуманоида сохраняют невозмутимость, но и по льдышке видно — придурковатый собрат по Пакту его конкретно подставил.
Косо взглянув на дрокка, Метеор подчиняется.
— Мотив, — коротко бросает Данайл. — Какой у него мотив?
— Почём мне знать? — пожимаю плечами. — Возможно, хотел продвинуть какого-то своего кандидата, чтобы тот выступил от имени клана на Полигоне. Возможно, хотел сам поучаствовать. Возможно… — обрываю себя, потому что Эмпатическая проницательность считывает острую эмоциональную реакцию великана чётко на вторую версию.
Значит, вот как…
По скулам здоровяка ходят желваки, глазёнки мечут молнии. Ишь, как засуетился.
— Ты… Да ты… Да я тебя!.. — задыхаясь от ярости, он судорожно стискивает огромные кулаки.
— А ведь дружище Орд действительно очень рвался представлять наш клан на Полигоне, — с ехидцей тянет Фираз, прижав пальцы к подбородку. — Ну что ж ты так расстроился?.. Сказал бы сразу!
— Закройся малявка! — грохочет Метеор.
Имера с неодобрением качает головой:
— Ты и правда думал, что тебе это сойдёт с рук, Орд? Что никто не прознает о твоей маленькой авантюре? Не ожидала от тебя такой глупости.
А голос её прямо твердит обратное.
— Действительно, — язвительно тянет блондинчик с косой. — Даже маскировку толковую не удосужился придумать, общаясь с наёмником. Позволил сдать себя с потрохами. Воистину, «Глупость звучит подобно грому, но смысла в ней не больше, чем в эхе».