Из пассивных: та самая способность обходиться без сна, устойчивость к экстремальным температурам, высокая регенерация, возможность видеть в различных спектрах излучения, иммунитет к большинству токсинов и прочный экзоскелет.
В общем, замечательный покемон. Дайте двух.
Драться с гадиной на её же поле будет непросто.
Драгана возникает на пороге комнаты, уже полностью экипированная и вооружённая до зубов. Остроухая нетерпеливо переминается рядом с ноги на ногу. Глаза азартно блестят, губы кривятся в предвкушающем оскале. Хорошо, когда у твоей девушки есть хобби.
Полчаса спустя и, облегчив кошелёк на четыреста тысяч арканы, мы оказываемся на другой планете. Стоит выйти из Телепортариума на улицу города, построенного неподалёку от нужных координат, как взгляду открываются улицы, мощённые грубо подогнанными каменными плитами. Они представляют собой удручающее зрелище как с точки зрения чистоты, так и изящества. Здешние аборигены, похоже, вообще не сильно заморачиваются с системами фильтрации или канализации.
На минуту взлетев ввысь, рассматриваю окрестности.
Большинство зданий — приземистые, грубые, даже примитивные. Их стены будто вылеплены впопыхах, абы было, без лишних изысков. Недолговечные материалы — бетон или подобие вперемешку с какими-то местными аналогами пластика и композитов. Всё для удобства сноса и быстрой перестройки.
Сооружения лепятся друг к дружке, образуя кривые узкие улочки. Ни тебе тенистых садов, ни изящных беседок, ни затейливых фонтанов — максимум утилитарности и минимум архитектурных изысков. Собственно, что ещё ожидать от народа с менталитетом «всё равно скоро сдохнем»?
Среди всего этого хаоса возвышаются, подобно скелетам циклопических чудовищ, многосекционные башни, сваренные из металла и полупрозрачных панелей. Кажется, будто какой-то безумный конструктор возвёл их за одну ночь, накидав уровень на уровень, не особенно заботясь о плане и здравом смысле.
На окраине маячит массивный цилиндр из матово-чёрного материала — единственное высотное здание в этом царстве приземистости. Ничего так, внушает. Хотя если приглядеться поближе, становится очевидно, что конструкция далеко не новая: где-то пластины обшивки погнулись и облезли, где-то зияют проплешины, через которые видна внутренняя структура.
Опустившись, замечаю, как Драгана уже с любопытством озирается по сторонам.
Вскоре мы бредём по тесным улочкам. Здесь полно народа: ковыляют старики, опираясь на клюки; спешат по своим делам мрачные работяги с потухшими глазами; носятся под ногами ватаги немытых детишек.
Прохожие — под стать своему городу. Вроде гуманоиды, а вроде уже и нет. Слишком чуждые лица, фигуры, пластика движений. У большинства кожа землисто-серого оттенка, сухая и грубая, словно покрытая слоем пепла. На вытянутых безбровых лицах — россыпь мелких шрамов и металлические бляшки, вживлённые в скулы и лоб. Глаза — мутно-белёсые, без зрачков, будто подёрнутые бельмами.
Двигаются карнианцы резко, порывисто, их конечности то и дело прошивает нервная судорога. У многих шеи и руки украшены угловатыми татуировками.
Цифровая диагностика услужливо подсвечивает контуры вживлённых имплантов и протезов. Похоже, для местных собственное тело — такой же расходный материал, как дома и улицы.
Глаза части существ, что суетливо снуют по мощёным булыжником мостовым в вечных хлопотах, кажутся пустыми и безразличными. Ни удивления, ни любопытства при виде нас — только тупая безнадёга вкупе с бессмысленным упорством. Наверное, для них любой приезжий — не более чем очередной участник бесконечно воспроизводящегося фарса.
Остальные провожают нас настороженностью и подозрительностью, словно мы тут не просто чужаки, а беглецы с каторги, которые заявились из последних сил просить подаяния. Ещё б шарахались как от прокажённых, для полноты картины. Впрочем, не исключено, что причина в другом: как ни крути, а я со своим ростом и бронёй и Драгана с её ушами представляем собой достаточно колоритную и явно подозрительную парочку.
Одежда карнианцев тоже не особо радует взор — нечто бесформенное, перепачканное и местами залатанное. Интересно, это у них такая традиция — носить обноски через поколение, или попросту денег на обновки не хватает?
Подняв голову, разглядываю клубящееся, словно гноящаяся рана, ржаво-багровое небо. В просветах между бешено несущимися тучами мелькает горчичный диск местного светила. Хочется сплюнуть. До чего ж погано в этом мирке! И как только кто-то умудряется тут жить?