— Больше скажу, они не просто настроены враждебно. Наша группировка охотится на Первородных. Мы истребляем вас. — Произнесла Ариэль, заставив всех посмотреть на нее: — Что? Я и не скрываю, что всех вас убью к черту.
Аресс покачал головой, смотря на свою "сестру".
Хелина же осмотрела главный зал, после чего уселась за стол. Из него выдвинулась огромная сенсорная панель. Просканировав Хелину, компьютер произнес:
— Добро пожаловать, Леди Рейвен.
Хелина немного удивилась, но начала смотреть на файлы, которые были на данном устройстве. Они все были на языке явно не Земном, но почему-то он был понятен. Видимо, это был язык Первородных. Эрлин же посмотрел на свою подругу, после чего подошел к шлюзу корабля. Открыв его, он принял облик Первородного и вылетел за пределы корабля. Приземлившись на одну из турбин, он принял человеческий облик и закрыл глаза, расслабляясь. Он чувствовал себя абсолютно свободным, словно не было никаких проблем, не было Первородных, не было всех этих непонятных битв. Эрлин достал из кармана амулет, под крышкой которого была фотография Хелины.
— Ты все еще любишь ее? — Прозвучал голос Аресса.
Эрлин посмотрел на товарища с удивлением.
— Прости, что подкрался. — Пожал плечами киборг, после чего сел рядом с Эрлином.
— Ничего… Знаешь, я не люблю об этом говорить, но мы с тобой теперь братья, как я понял. В одном Ордене… — Произнес Эрлин, смотря на фотографию. — Да, я все еще люблю ее. Никак не могу ее отпустить, поэтому делаю вид, что она мой друг. А на самом деле… Она ведь так много всего не понимает в этом мире. Она ведь не сможет без моей постоянной опеки… Или, может быть, это я не смогу без нее.
Аресс понимающе кивнул и похлопал Эрлина по плечу, после чего достал из кармана фотографию, где они с Сонатой вместе. На которой Колинз еще нормальный человек, с телом из плоти и крови, а не из металла. На которой Соната выглядит счастливой. На которой они вдвоем в "Night Paradise". Только вдвоем. Такие счастливые…
— "Night Paradise" уже давно не мой клуб. Я продал его, чтобы оплатить операцию для Сонаты. Она для меня все. Врачи говорили, что ей оставалось всего пару лет. Прошло уже два года. И я не могу представить, что будет, если я вернусь в Вегас, а она будет уже в земле. Там, где мы уже никогда не встретимся. — Произнес Аресс. В его голосе звучала откровенная грусть.
— Так почему не вернешься? — Спросил Эрлин, смотря на Аресса.
— Вот поэтому. — Колинз указал на себя рукой. Видимо, он имел в виду то, что от него прежнего ничего не осталось. Теперь он Первородный. — Я не готов к ответственности еще большей, чем та, что свалилась на меня совсем недавно.
Эрлин кивнул, после чего встал, смотря вдаль. Солнце закатывалось за горизонт, делая небо малиновым сверху и темно-красным у земли. Безоблачное небо добавляло этому всему еще больше красоты.
— Был бы ты девушкой, я бы тебя поцеловал. Уж больно романтично. — Усмехнулся Аресс, встав рядом.
— Как-нибудь в следующий раз. — Рассмеялся Эрлин, смотря на Аресса.
Первородные стукнулись кулаками, а затем похлопали друг друга по плечам. Так вот она какая, дружба, способная появиться за несколько дней. Или, может быть, это братство по оружию?
VIII Глава
— Что это за жара, Господи? — Произнес мужчина лет сорока, нанося удар киркой по скале.
Паутина из трещин разошлась по камню, после чего несколько кусков отвалились. В одном из них был самородок металла серого цвета.
— Хорошая работа, раб. — Произнес человек в военной форме. Он затянулся дымом от своей сигары, после чего поднял самородок. — Эх, антиформий. Вы трудитесь ради этого великолепного металла.
На все это смотрели двое парней, лет двадцати пяти на вид. На голове обоих была намотана ткань, хоть как-то скрывающая от знойного Солнца. Следует отметить, что на этой каторге трудились в основном бывшие военные, поэтому почти все были в военной форме. Один из парней продолжал лупить по скале киркой. Пот ручьями лился по его лбу, заливая голубые глаза.
— Только не лезь в глаза руками, а? Мне уже надоело тебе их промывать. — Вздохнул другой парень, так же "избивая" скалу киркой.
— Мы пашем на этих придурков уже чертову тучу времени. И все ради антиформия. Из-за этого металла идет третья мировая. Господи. Неужели иранцы такие придурки, что предпочли не продавать этот ресурс? Он же стоит бешеных денег. Скажи мне, почему ваше правительство не захотело продавать его? — Голубоглазый поправил белую повязку на лице, после чего достал из кармана пачку сигарет.