Миг — и существо необычайно быстро повернуло в мою сторону голову с чернеющей вместо носа треугольной дырой. Наши глаза встретились. И я будто заглянул в два круглых, жёлтых колодца с вертикальными зрачками и явными искрами разума.
Страх тараном попытался вломиться в мою душу, но я быстро сломал ему шею и напрягся, готовый сражаться до последнего вздоха. Желательно вздоха этой твари.
Она изогнула тонкие, окровавленные губы и стала растягивать их в безумной улыбке. Показались мелкие, блестящие зубы-шипы, растущие несколькими рядами. И чем больше растягивала губы тварь, тем больше зубов сверкало. Казалось, что безразмерный рот твари достигнет ушей.
Но вдруг существо широко открыло пасть и почти членораздельно прохрипело:
— Присоединяйся…
— Я уже… кха… ужинал, — с трудом вылетели слова из моего пересохшего рта.
Монстр смолчал и забросил сердце Ефима в свою чудовищную пасть, похожую на камнедробилку.
Внезапно по улице прокатился пропитанный невероятной тревогой крик Владимира:
— Ян! Ян! Ты где⁈
Я всем телом вздрогнул и рефлекторно обернулся, а затем мысленно взвыл от ужаса, поняв, какую ошибку совершил. Всё моё существо было уверено, что монстр воспользуется моей оплошностью! Я уже чуть ли не наяву почувствовал зубы, впивающиеся в мой затылок.
А когда я снова повернулся к подворотне, то не увидел монстра на прежнем месте. Благо, он не мчался ко мне, а ловко карабкался по стене дома. Шустро преодолев её, он исчез на крыше.
— Какого лешего? — удивлённо выдохнул я, испытав истинное облегчение. — Почему тварь сбежала, а не сожрала моё сердце?
Нет, я, конечно, не против того, что монстр сбежал. Однако у него был такой замечательный шанс полакомиться моей главной мышцей. Неужели крик Владимира спугнул существо? Или оно уже наелось? И с какой это стати монстр радушно пригласил меня присоединиться к его трапезе?
— Ян! Ян! — снова заголосил брат, срываясь на хрип.
— Я тут! — крикнул я и вышел из подворотни на подрагивающих после пережитого ногах.
— Что во имя Космоса ты там делал? С тобой всё в порядке? И кто к нам вломился? Где Марьяна? — затараторил средний и бросился ко мне, сжимая в руке здоровенный кухонный нож.
По пути он упал на колени и его мощно стошнило.
— У тебя сотрясение мозга, — уверенно констатировал я, услышав приближающийся вой полицейских сирен.
— Ерунда, — прохрипел брат, вытер губы тыльной стороной руки и вскинул голову с роскошной шишкой на лбу. — Так что произошло?
— Марьяна привела с собой двух громил. Один из них и распахнул дверь, отправив тебя в нокаут…
— … Ему просто повезло. Я почти увернулся, — торопливо пробурчал Владимир, усевшись на задницу. Его даже не смутила дорожная грязь, ещё больше запачкавшая модные брюки.
— После того, как ты прилёг в прихожей, мне удалось… э-э-э… справиться с громилами.
— Тебе⁈ Как⁈
— Потом расскажу. Важнее то, что этих громил убило какое-то существо. Их трупы там, в подворотне.
— Существо? — без удивления повторил брат и следом тревожно протараторил: — А Марьяна? Что с ней⁈
— Не знаю. Она покинула подъезд раньше громил. Наверное, с ней всё в порядке. Ну, если можно считать порядком её жизнь.
— Фух-х-х! — облегчённо выдохнул средний, судорожно сунул нож в просторный внутренний карман пиджака и виновато сказал: — Наверное, надо поговорить с ней. Извиниться, что ли…
— Эк тебя перекорёжило после удара дверью. В монастырь не хочешь? Подожди извиняться, — закончил я, увидев в конце улицы две машины с мигалками.
Автомобили с воем и шумом подъехали к нам, после чего из них выскочили восемь мужчин. Шестеро были до зубов вооружены и носили форму полицейских. Двое же оказались в гражданской одежде.
Они всем составом резво подошли к нам и окружили, будто мы с братом были новогодней ёлкой, а они детьми.
— Доброй ночи, граждане. Я — капитан Николаев, — представился прокуренным голосом седовласый господин в старомодном сюртуке и с пышными бакенбардами. — Нам поступили сведения, что тут заметили вештицу. Вы ничего не видели?
— Видел, сударь, — проговорил я, помогая среднему встать на ноги. — Вештица — это же такая гадость с длинным хвостом и любовью к человеческим сердцам?
— Верно, верно, — покивал седовласый и бросил многозначительный взгляд на вихрастого паренька в гражданской одежде.
Тот торопливо вытащил блокнот, карандаш и приготовился записывать мои слова.