– Всё готово для отправления. – Объявил он официальным тоном.
– Тогда мы немедленно отправимся в замок лорда Табиючи в сопровождении почтенного Поющего меча Кироси.
Воина раздражала манера эльтасмирийского лорда изъясняться так, будто он делал одолжение и в тоже время отдавал приказы. Но столкнувшись сразу же по прибытии на остров со смертельной и необъяснимой опасностью, морские гости не потеряли лица. В отличие от остальных людей, отправлявшихся к отшельнику.
– Как прошло общение с лесом, архонт Вельсиолл? – Кироси завуалировано поинтересовался о расположении духа эльтасмирийского лорда.
– Мои спутники доложили, что ваш лес великолепен. И чем дальше мы углубимся в него, тем больше наслаждения он доставит нам!
Кироси кивнул в ответ. Архонт Вельсиолл оказался достойным послом.
Вопреки ожиданиям архонта, дорога в замок лорда Табиючи оказалась весьма оживлённой. Она вбирала в себя более мелкие дорожки, идущие из скрытых за стеной джунглей деревень. По этим узким и постоянно петляющим между кедров тропам множество безлошадных крестьян тащили на спинах мешки и вываливали из них рис на листья папоротника, устилающего весь тракт.
Вельсиолл знал, что их сегодняшний труд тщетен. Чувство моря подсказывало ему, что в движение пришёл морской циклон, и скоро его напоенные океаном массы обрушатся на большую лощину, надменно названную людьми землями лорда Табиючи.
Совпадение или нет, но циклон двинулся именно в тот час, когда Улианта и Теольминт совершили вылазку к таинственной поляне. Колдун Акира и его последовательница явно хотели, чтобы посольство эльтасмириев, а точнее, сам архонт, оказались там, но меч Кироси нарушил их планы. Следуя приказу Совета о невмешательстве в дела кхатазов, Вельсиолл ничего не сказал Поющему мечу о событиях на поляне. Однако после того как Улианту укусили пчелы, противостояние отшельника и колдуна стало проблемой не только местного населения, но и эльтасмирийского посольства. Чем дальше размышлял Вельсиолл, тем сильней он убеждался, что ключ к пониманию произошедшего скрывается в непонятых Улиантой и Теольминтом словах, которые произнёс захваченный заклинанием рыбак.
«Возможно всё же придётся взглянуть на их воспоминания» – решил архонт и поглядел на сопровождающего их Поющего меча Кироси.
Едва завидев его, крестьяне незамедлительно падали ниц и неподвижно лежали, пока мимо проходили кони, втаптывая рис и папоротник в пыль дороги. И каждый раз, когда Вельсиолл аккуратно объезжал крестьян, стараясь не наступить на тела, перед его глазами вставало лицо девушки, чей любопытный взгляд стоил ей жизни. Из размышлений Вельсиолла вывел Теольминт, к которому вернулось обычное для него приподнятое расположение духа:
– Как хромой человек мог догнать тебя, Улианта? – Подшутил он, прерывая затянувшееся в пути молчание. – Может господину архонту следует взглянуть на твою память?
Улианта вздрогнула от подобного безрассудства спутника, но в бурю её чувств ворвались слова архонта:
– Мне действительно следует это сделать, чтобы увидеть воспоминания о той поляне.
Вельсиолл произнёс это на скаку, не оглядываясь назад, и поэтому не увидел, как напряглись его спутники.
Теольминт замыкал посольство, Улианта ехала перед ним и от волнения она обернулась, жаждая увидеть его уверенный взгляд. Теольминт выглядел растерянным, явно не ожидая такого ответа. Он уже хотел что-то возразить, но архонт, словно услышав его вздох, заговорил сам:
– Я могу сделать это без вашего разрешения, но не стану поступать подобным образом. Мне нужно согласие… от каждого… Я запрашиваю ответа.
– Я опасаюсь за вас, господин архонт, ведь мы были подвержены нападению этих странных пчёл. Мы ужалены… оба… – слукавила Улианта. – Возможно, магия или проклятие тех мест повлияет на ваш разум, а этого ни в коем случае нельзя допустить…
Улианта поглядела на спину Вельсиолла и увидела своё взволнованное лицо в отражении идеально начищенного щита Вельсиолла, висящего у него за спиной. Мысль о том, что архонт может увидеть в воспоминаниях её отношения с Теольминтом, повергала эльтасмирийку в ужас. Ажурные линии герба Дома Весеннего Шторма трепетали под натиском бури, творившейся в душе Улианты. Так щит – творение эльтасмирийских мастеров передал её чувства. Она замолкла, подобно взволнованной птице, пролетающей мимо опасного хищника, и зажмурила глаза, чтобы не видеть герб, при виде которого сказала полуправду.
– Отведи воротник. – Вдруг услышала она справа от себя голос архонта.
За те мгновения, что эльтасмирийка находилась во тьме своих переживаний, Вельсиолл замедлил своего коня и почти прижался к ней сбоку. Улианта расшнуровала ворот рубахи и показала архонту следы от укусов.