В полете «Либерейтор» должны были сопровождать световые корабли-маяки. Но если такие корабли были почти эфемерными созданиями, состоящими сплошь из паутины и паруса, то «Либерейтор» представлял собой солидную массу, мощную дубинку, оружие. И вид у него был соответствующим, фаллическим, — как и у многих боевых систем, применяемых человечеством в прошлом, как кисло подметил один остроумный наблюдатель.
Джону фактически больше нечего было делать: Либи управляла системой обратного отсчета, которая была столь проста, что проще некуда. Однако нервы у Джона все более сдавали.
— За нами наблюдают, — ровным голосом произнесла Эдна, чтобы его отвлечь.
— Кто? Кто за нами наблюдает? Откуда?
— С Ахиллеса. Инженеры, администраторы, другие экипажи. Эдна очистила экран, и они взглянули на ледяную поверхность астероида. В технической зоне толпилось множество одетых в скафандры фигурок.
— Для проверки безопасности их слишком много, — пробормотал Джон. — Что они там делают?
Ему ответила Либи:
— Думаю, что все они пришли, чтобы наблюдать запуск первого космического военного корабля, построенного человечеством.
— Bay! — прошептал Джон. — Она права. Помните «Звездные войны» или «Звездный путь»?
Эдна никогда не слышала об этих древних культурных реликтах.
— Все начинается здесь, — продолжал Джон. — Первый военный космический корабль. Но, помяните мое слово, не последний.
— Тридцать секунд, — ровным голосом напомнила Либи.
— Чтоб им всем там… — пробормотал Джон, изо всех сил сжав ручки своего кресла.
Вот и свершилось, внезапно подумала Эдна. Ей доверили это дело, и она действительно сейчас поведет корабль в битву на неведомого врага. Корабль, двигатель которого прошел испытания не более двух раз. Корабль, который был таким новым, что от него все еще исходил запах полированного металла.
Либи сказала:
— Три, два, один.
Где-то в недрах корабля магнитное поле вокруг емкостей с антивеществом искривилось. Материя умерла.
И Эдну отбросило назад в кресло с такой силой, что из ее легких вышел весь воздух.
18. Марс
Путешествие подходило к концу.
Но даже теперь Алексей не позволял себе никаких упоминаний по больным для всех вопросам, — он не позволял себе даже легкой болтовни на борту «Максвелла», этого крошечного пространства, находящегося на расстоянии в миллионы километров от ближайшего человеческого существа. «Никогда нельзя знать, кто нас слушает», — говорил он. И хотя полезного пространства внутри солнечного парусника было гораздо больше, чем внутри «паука», все же бумажные перегородки в нем были слишком тонкими, так что Майра с Байсезой никогда не чувствовали себя в одиночестве.
Разговоров никто не вел. Всех троих можно было назвать командой отшельников — точно такой же, какой они были в «пауке».
Время, градуированное только положением звезд на небе, тянулось бесконечно долго. И вот наконец перед ними из темноты вынырнул Марс. Байсеза и Майра прилипли к иллюминаторам «капитанского мостика».
Надвигающийся на них мир был оранжево-красным, вся его поверхность — морщинистой и усеянной кратерами, северное полушарие почти полностью скрыто под широкой шапкой серого тумана. По сравнению с Землей, которая из космоса сияла ослепительной голубизной, Марс с первого взгляда показался Байсезе исключительно мрачным, суровым и негостеприимным.
Но пока корабль кружил над поверхностью Марса по сужающейся спирали, Байсеза начала узнавать его ландшафты. Вот побитые непогодой южные возвышенности, обозначенные огромным шрамом Эллады. К северу простираются более пологие, судя по всему — более молодые равнины Пустынных Ветров. Байсезу поразили размеры всего, что она видела на Марсе. Система каньонов Долины Морей занимала пространства едва ли не в четверть от всей поверхности планеты. Вулканы Тарсис представляли собой колоссальное магматическое образование, размер которого был сопоставим с целой планетой.