– Кит, постой. – Ситас повернулся – в руках его был меч брата. – Отец уже хотел сломать его, он был так зол на тебя, но я уговорил его отдать меч мне.
Кит-Канан принял из рук брата узкий, изящный клинок. Меч скользнул в ножны, как рука в перчатку. Внезапно Кит-Канан ощутил прилив сил – к нему словно вернулась частица его самого.
– Благодарю тебя, Сит.
Повинуясь внезапному порыву, близнецы заключили друг друга в объятия.
– Пусть боги покровительствуют тебе, брат мой, – горячо произнес Ситас.
– Они возьмут меня под свое покровительство, если их попросишь ты, – криво усмехнулся Кит-Канан. – Боги тебя слушаются.
Он вернулся обратно в свою комнату и уже собрался вылезти в окно, когда Ситас догнал его и, показавшись в дверях, окликнул:
– Неужели мы больше не увидимся?
Кит-Канан выглянул на улицу – на небосклоне ярко сияли две луны.
– Пока Солинари и Лунитари светят в одном небе, я думаю – мы еще встретимся, брат мой.
И, не сказав больше ни слова, Кит-Канан исчез за окном.
Ситас же возвратился в свою скудно обставленную комнату и закрыл дверь. Преклонив колени перед маленьким алтарем Матери, он мягко произнес:
– Две стороны одной монеты; две ветви одного дерева. – Он закрыл глаза. – Матерь, храни его.
Стоя на карнизе, Кит-Канан подобрал веревку. Комната как раз над ним, сказал Ситас. Отлично. В первый раз он бросил веревку слишком низко, и крюк, царапая каменную стену, чуть не угодил ему прямо в лицо. Кит-Канану удалось вовремя уклониться, но, покачнувшись, он едва не потерял равновесие на узком выступе. Упавший крюк стукнул по стене внизу. Кит-Канан, беззвучно выругавшись, подтянул канат к себе.
Башня Квинари, подобно большинству эльфийских построек, сужалась от основания к вершине. Карнизы, окружавшие башню, с каждым этажом становились все уже. Кит-Канан вынужден был четыре раза бросать веревку, прежде чем крюк зацепился за каменный уступ на уровне восьмого этажа. Когда же ему это удалось, он уцепился за канат и повис, вдыхая холодный ночной воздух, раскачиваясь под тяжестью мешка и копья, затем упорно пополз вверх. Окно над его комнатой было темным. Осторожно прислонив свою ношу к стене, Кит-Канан начал открывать задвижку кинжалом.
Рама легко подалась.
Кит-Канан сразу понял, что она здесь. Комнату наполнял пряный аромат ее любимых духов. Прислушавшись, он уловил ровное дыхание. Герматия спала.
Кит-Канан безошибочно нашел ее кровать, вытянул руку и, почувствовав прикосновение золотых волос, тихо произнес ее имя.
– Это я, любовь моя.
– Кит! Умоляю, не трогай меня!
Отшатнувшись, он поднялся с колен:
– Я никогда и ни за что не смогу причинить тебе боль, Тиа.
– Но я подумала – ты был так сильно разгневан, – я подумала, что ты пришел убить меня!
– Нет, – мягко ответил он. – Я пришел, чтобы забрать тебя с собой.
Она села на кровати. В окно лился лунный свет, освещая ее лицо и шею. Стоя в тени, Кит-Канан снова ощутил ту острую боль, что пронзила его сердце из-за этой женщины.
– Забрать меня с собой?! – в неподдельном смятении воскликнула Герматия. – Куда?
– Какое это имеет значение?
Женщина отбросила с лица длинные пряди волос.
– А как же Ситас?
– Он тебя не любит, – сказал Кит-Канан.
– И я не люблю его, однако, теперь я его нареченная невеста.
– Значит, ты хочешь выйти за него замуж? – Кит-Канан не верил своим ушам.
– Да, хочу.
Кит-Канан, спотыкаясь, отошел к окну и тяжело опустился на подоконник. Ноги не держали его. Повеяло ночной прохладой, и он смог перевести дух.
– Да что ты такое говоришь? А как же мы с тобой? Я думал, ты меня любишь!
– Да, я люблю тебя. Кит. – Герматия вступила в полосу лунного света. – Но боги решили, что я стану супругой следующего Звездного Пророка. – В ее голосе послышалось нечто похожее на гордыню.
– Это безумие! – выкрикнул Кит-Канан. – Это решили не боги, а мой отец!
– Мы только орудие в руках богов, – холодно ответила она. – Я люблю тебя, Кит, но теперь настало время забыть о шалостях, страстях и тайных свиданиях в саду. Я поговорила со своим отцом, с твоим отцом. Мы с тобой хорошо провели время, но это был лишь прекрасный сон. Только сон. Пора проснуться и подумать о будущем. О будущем всего Сильванести.
Однако в это мгновение Кит-Канан мог думать лишь о собственном будущем.
– Я не смогу жить без тебя, Тиа, – слабым голосом выговорил он.
– Нет, сможешь. Может, ты еще сам этого не знаешь, но сможешь. – Она подошла к нему, в свете луны ее сорочка была совсем прозрачной.
Кит-Канан, зажмурившись, сжал руки в кулаки.
– Прошу тебя, – произнесла Герматия, – Прими это как должное. Мы ведь все равно сможем быть вместе.
Ее горячая рука прикоснулась к его ледяной сухой щеке.
Кит-Канан схватил ее запястье и оттолкнул прочь.
– Вот этого ты от меня не жди! – резко ответил он, вскочив на подоконник. – Прощай, госпожа Герматия. Да будет твоя жизнь зеленой и золотой.
Его насмешка не осталась незамеченной. «Да будет твоя жизнь зеленой и золотой» – так говорили эльфийские вассалы, покидавшие своих сюзеренов.
Кит-Канан закинул на плечо свой мешок и соскользнул вниз по стене. Герматия несколько секунд стояла у окна, глядя в пустоту. На глазах у нее выступили слезы, и она не стала сдерживать их.
Теперь у него остался только один друг – верный Аркубаллис. Кит-Канан приторочил мешок к седлу и воткнул копье в петлю у правого стремени. Усевшись верхом на Аркубаллиса, он привязал себя и повернул навстречу ветру.