Никто из его семьи не знал об их любви. Если бы они знали, если бы отец знал, он бы выбрал другую девушку.
– Ах, – с трудом выдавил Кит-Канан. – Кто… кто еще знает об этом?
– Только семья невесты, – отвечал Ситэл. – Сегодня утром я послал Шенбаррусу письмо, в котором уведомил его о своем согласии.
Кит-Канану показалось, что он проваливается в пропасть, вниз, вниз, в бездну. Семья Герматии уже знает. Пророк дал согласие на брак. И теперь он не может изменить своего решения – это будет кровная обида для клана Дубовых Листьев.
Родители и брат стали обсуждать детали предстоящего бракосочетания. Кит-Канан дрожал всем телом. Он решил встать и объявить о своей любви к Герматии, объявить, что она принадлежит ему, и только ему. Ситас был его братом, братом-близнецом, но он не знал своей невесты. Он не любил ее. Он может найти себе другую жену. А Кит-Канан никогда не найдет себе другой возлюбленной. Принц неуверенно поднялся на ноги.
– Я… – начал он.
Все взгляды обратились в его сторону. «Ну, давай же, хоть раз в жизни! – уговаривал он себя. – Что они могут сделать тебе?»
– В чем дело? – спросил отец. – Ты нездоров, сын мой? На тебе лица нет.
– Да, мне что-то нехорошо, – хрипло произнес Кит-Канан. Ему хотелось кричать, бежать отсюда, крушить все вокруг, но безмятежное спокойствие матери, отца и брата сдерживало его, как смирительная рубашка. Прокашлявшись, он добавил: – Наверное, все эти полеты доконали меня.
Ниракина подошла к сыну и положила руку ему на лоб:
– У тебя и правда жар. Тебе лучше отдохнуть.
– Да-да, – бормотал Кит-Канан. – Именно это мне и нужно. Отдых.
Он оперся о край стола, чтобы не упасть.
– Сегодня, когда взойдет луна, я официально объявлю о помолвке. У башни соберутся жрецы и знатные эльфы, – сказал Ситэл. – Тебе тоже нужно присутствовать. Кит.
– Я… я приду, отец, – проговорил Кит-Канан. – Мне только нужно немного отдохнуть.
Ситас проводил брата до дверей. Когда они оказались у выхода, Ситэл окликнул сына:
– Да, и оставь свой рог во дворце, Кит. Хватит и одной непристойной выходки на сегодня. – Пророк улыбался, и Кит-Канану удалось изобразить на лице слабую усмешку.
– Может, прислать тебе лекаря? – спросила Ниракина.
– Нет, со мной все будет в порядке, матушка, – выдавил Кит-Канан.
В коридоре Ситас обнял брата за плечи и произнес:
– Похоже, мне повезло – моя жена и умна, и красива.
– Да, повезло, – согласился Кит-Канан.
Ситас бросил на него озабоченный взгляд. Кит-Канан с усилием продолжал:
– Что бы ни случилось, Сит, не думай обо мне слишком плохо.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Ситас.
Кит-Канан глубоко вздохнул и повернулся к лестнице, ведущей в его комнату.
– Просто знай – ничто никогда не сможет нас разлучить. Мы две стороны одной монеты.
– Две ветви одного дерева, – отозвался Ситас. Этот ритуальный диалог близнецы придумали еще в детстве.
Когда он увидел, как медленно Кит-Канан поднимается по ступеням, его беспокойство усилилось.
Кит-Канан не позволил брату увидеть свое лицо, искаженное болью. У него было всего два кратких часа до того, как Солинари, белая луна, покажется над верхушками деревьев. Что бы он ни собирался предпринять, это следовало сделать до ее восхода.
Зал Звездной башни заполняла толпа знатных и могущественных эльфов Сильванести. Шумели голоса придворных и жрецов, предводителей кланов и скромных прислужников. Подобные собрания в башне были редкостью и обычно происходили только по случаю событий государственной важности.
В зал, печатая шаг, вошли два молодых герольда в ярко-зеленых плащах и венках из дубовых и лавровых листьев, развернулись и застыли по обе стороны от дверей. Поднеся к губам изящные трубы, они проиграли резкий сигнал. Когда смолкли горны, в зал вступил третий герольд.
– Свободные и верные эльфы! Приветствуйте его величество Ситэла, Звездного Пророка!
Присутствующие склонили головы; в наступившей тишине в дверях появился Ситэл и прошествовал к изумрудному трону. Из толпы знати раздались крики: «Да здравствует Пророк!» В зале зазвенели эльфийские голоса. Пророк, взойдя по ступеням, обернулся к собравшимся, затем сел на трон, и крики смолкли.
– Ситас, сын Ситэла, наследный принц! – снова воскликнул герольд.
Ситас показался в дверном проеме, поклонился отцу и приблизился к трону. Когда сын поднялся по семи ступеням, ведущим к пьедесталу, Ситэл жестом приказал ему встать слева от него, и Ситас занял свое место. Снова запели трубы.
– Госпожа Ниракина, супруга, и принц Кит-Канан, сын Ситэла!
Вошел Кит-Канан под руку с матерью. Он переоделся в придворные одежды, тунику из небесно-голубого льна, которую ему редко приходилось надевать. На негнущихся ногах принц приблизился к центральному проходу; рука матери покоилась на его левом локте.
– Улыбайся, – прошептала Ниракина.
– Мне незнакома большая часть из них, – пробормотал сын.
– Все равно улыбнись. Они-то тебя знают.
Когда они достигли трона, из-под церемониального пояса Кит-Канана показалась рукоять меча, Ниракина взглянула на оружие, скрытое пышными складками одежды.
– Зачем ты взял это? – шепотом спросила она.
– Это часть моего облачения, – оправдывался принц. – Я имею право его носить.
– Ты невыносим, – строго сказала мать. – Ты же знаешь, что это мирное собрание.