Пока он летел, едва касаясь вершин самых высоких облаков на Титане, гравитационное поле планеты уловило его в свою орбиту и немного изменило его траекторию: ему пришлось уйти из плоскости колец Сатурна. Что он и сделал в полной радиотишине и без малейших следов ракетного выхлопа.
И тут он приблизился к аномалии.
Внезапно его датчики зарегистрировали целые каскады экзотических частиц с очень большой энергией. Его корпус был атакован сильным магнитным полем, словно он угодил в жуткий электромагнитный космический вихрь. Он тут же послал донесение на Землю — поток высокосжатой информации, выглядевший серией вспышек лазера. У «Следопыта» не было средств для самостоятельной коррекции траектории без того, чтобы не подвергнуть риску свою оболочку. И поэтому он беспомощно летел дальше. И ему предстояло миновать аномалию на расстоянии всего в полкилометра.
Его последнее донесение, или лучше сказать последняя осознанная мысль, была о том, что сильное магнитное поле аномалии внезапно завертелось со страшной скоростью. Последние сигналы «Следопыта» указывали на то, что он ускорился до неправдоподобных, невероятных скоростей. Будь создатели корабля живы, они бы вряд ли поверили таким донесениям, а, скорее всего, даже не поняли бы их.
Как всякая продвинутая машина, аномалия до некоторой степени также умела чувствовать. В будущем в ней была заложена способность к самоуничтожению, но сейчас это ее мало беспокоило. В глубине ее высокотехнологичной души вдруг проснулось нечто вроде сожаления по поводу бесславного конца этого игрушечного аппаратика, который залетел в космос на такое большое расстояние от родного дома, понадеявшись на свою смехотворную систему маскировки и защиты.
Теперь аномалия снова в одиночестве двигалась в системе колец Сатурна, накапливая кинетическую энергию от гигантской планеты, и держала путь к далекому Солнцу, вокруг которого теснились другие, теплые миры.
3. Абдикадир
2068 год земного времени
31 год на станции «Мир»
На «Мире» любые признаки нарастающей опасности всегда связывались с земными проявлениями, особенно если они отличались особой нелепостью.
Абдикадир был крайне раздосадован, когда помощник оторвал его от телескопа. Прежде всего, была очень ясная ночь. Первое поколение беглецов с Земли всегда жаловалось на то, что «Мир» был вечно окутан облаками, — этакий искусственно сшитый мирок в своем искусственно сшитом космосе. Но сегодня видимость была отличная, и Марс плыл перед телескопом в безоблачном темно-синем небе.
Обсерватория на крыше храма Мардука перед вторжением сюда помощника представляла собой картину молчаливой и сосредоточенной работы. Главным инструментом в этой работе был отражатель — огромное зеркало, созданное монгольскими рабами под руководством греческого наставника из школы Отик. Зеркало давало отличное, хотя и слегка колеблющееся, изображение Марса. Насколько заметил Абди, его помощники установили конструкцию телескопа так, что она постоянно вращалась, компенсируя момент вращения Вселенной, и поэтому Марс постоянно оказывался в центре поля зрения Абди. Он торопливо записал свои наблюдения в блокнот, лежавший на коленях: в империи Александра Македонского еще не достигли таких успехов в науке, которые сделали бы возможной фотографию.
Что касается Марса, то Абди прекрасно видел на нем полярные шапки, синие пространства морей, оранжевые пустыни, пересеченные в разных направлениях сверкающими лентами дорог, и даже блеск огней далеких городов, которые, судя по всему, гнездились в мертвых впадинах Олимпийских гор.
И именно в тот момент, когда он был особенно сосредоточен на своей работе, к нему вбежал помощник. Спиросу было четырнадцать лет. Он был всего на десять лет младше своего наставника Абди. Мальчик учился в школе Отик и был представителем третьего поколения рожденных на «Мире» людей. Это был веселый, восприимчивый, хотя и несколько нервный, ребенок, и новости так его переполняли, что он едва не заикался.
— Успокойся, малыш. Сделай глубокий вдох. И скажи мне наконец что случилось.
— Святилище Мардука… — Он имел в виду комнату в самом сердце храма, на вершине которого они оба теперь находились. — Мастер, вы должны пойти и сами все увидеть!
— Что именно? Что я должен увидеть?
— То есть не увидеть, мастер Абди, а услышать!..
Абди снова взглянул в окуляр своего телескопа, где все еще висел прекрасно видимый Марс. Но возбуждение мальчика вселяло в него тревогу. Судя по всему, случилось действительно что-то необыкновенное.
С тяжелым вздохом он поднялся со своего места и обратился к одной из своих учениц:
— Ксения! Займите мое место. Сейчас в наблюдениях нельзя терять ни одной секунды.
Девушка беспрекословно ему подчинилась. Спирос бросился к лестнице.
— Хорошо бы произошло действительно что-нибудь стоящее, — бормотал Абди, направляясь вслед за мальчиком.
Сперва они должны были спуститься, а затем снова подняться по другой лестнице туда, где под самой крышей здания располагалось святилище великого бога Мардука. Они миновали бесчисленное количество комнат, тускло освещенных масляными лампами. Жрецы покинули эти комнаты давным-давно, но в них все еще чувствовался запах ладана.
Абди вошел в святилище Мардука и огляделся кругом.
Когда-то здесь стояла огромная золотая статуя этого бога. Но в период Разрыва, то есть события, которое создало здешний мир, статую разрушили, а со стен ободрали все до кирпичей. От статуи сохранился только пьедестал. Святилище находилось в полном упадке, словно здесь только что прогремел взрыв. Но Абди не помнил, чтобы оно когда-нибудь было в другом состоянии.
Абди повернулся к Спиросу.
— Ну, так в чем проблема, мальчик?
— Разве вы не слышите? — Затаив дыхание, Спирос замер на месте и приложил палец к губам.
И тут Абди тоже услышал — легкое стрекотание, похожее на пение сверчка, но для живого существа слишком ровное и регулярное. Он посмотрел на мальчика, который стоял, съежившись от страха.
Абди шагнул на середину комнаты. Отсюда можно было определить, что стрекот слышался со стороны покрытого причудливой резьбой алтаря, выстроенного возле одной из стен. Абди приблизился к этой стене, и стрекот стал слышнее.
Чтобы сохранить авторитет в глазах ученика, Абди попытался унять дрожание рук. В центре алтаря находилось что-то вроде маленького шкафчика. Абди подошел и открыл его дверцу.
Вообще-то он знал, что находится в шкафчике. Этот похожий на кусок хрусталя предмет попал на «Мир» с Земли. Он принадлежал компаньонше Омара-старшего по имени Байсеза Датт.
Это был телефон. И теперь он звонил.
ЧАСТЬ 2
ПУТЕШЕСТВИЯ
4. Когда спящий просыпается
Февраль-март 2069 года
Байсеза была счастлива покинуть наконец клинику анабиоза. Там стоял постоянный гнусный запах тухлых яиц, так как, чтобы заставить органы человека прекратить потребление кислорода, там использовался сероводород.
В клинике докторам потребовалось три дня, чтобы влить в сосуды Байсезы новую кровь и заставить ее органы вновь принимать кислород, а также чтобы сделать ей положенный комплекс базовой физиотерапии, после которого она могла самостоятельно двигаться с помощью костылей и специальной рамки. Она себя чувствовала невыразимо старой, старше своих биологических сорока девяти лет, и, кроме того, абсолютно истощенной, словно стала жертвой длительного голода. Зрение ее восстанавливалось плохо: глаза постоянно болели, в них что-то покалывало и жгло. Давали себя знать и дефекты зрения: появилось что-то вроде галлюцинаций. И к тому же у нее было неприятное ощущение, что от нее пахнет собственной мочой.
Но, впрочем, что еще можно было ожидать в такой ситуации? Она девятнадцать лет пролежала без пульса, без крови, без электрических импульсов в мозговых клетках, ее ткани не потребляли кислород, а тело находилось в холодильнике, температура которого была настолько низкой, что клетки запросто могли разрушиться.