— Ну что ты, Нэйт. — Теплая рука ложится на голову, гладит по волосам. — Я знаю, малыш, знаю. Папа еще в Голубинке, никто ничего не видел. Все обойдется.
Мальчик уже не верит. Он не хочет использовать то-что-живет-внутри-него, но оно с каждым днем все сильнее и рвется наружу.
— Успокойся, успокойся, — шепчет мать, обхватив сухими ладонями его лицо, и отпускает только тогда, когда из глаз сына исчезает так пугающий ее серебряный свет. — Нэйт, постарайся, пожалуйста. Нельзя, чтобы кто-то узнал о твоих способностях, понимаешь? Тогда сюда придет Инквизиция, и нам всем будет плохо.
Мальчик все еще дрожит. Мать отнимает руки, и только теперь в тусклом свете свечи он видит свежий ожог на тыльной стороне ее ладони. Ему хватило бы мгновения, чтобы накрыть ее руку своей, после чего ее кожа бы вновь стала здоровой, а боль ушла. Но нельзя. Когда Нэйт исцелил Белку, соседскую собаку, которую почти насмерть затоптала лошадь, отец избил его так, что он трое суток не мог подняться с кровати.
Но это же мама, и ей больно. В какой-то момент он забывает о собственных страхе и боли и тянется дрожащими пальцами к ожогу. В глазах вновь разгорается серебро.
— Не смей! — вскрикивает мать, силой вытаскивает его из-под лавки и трясет за плечи. — Я тысячу раз говорила: не смей!
Голова мальчика качается из стороны в сторону, он снова плачет. Одновременно с ним плачет мать. О загубленной жизни. О единственном сыне, в котором в пять лет открылось то, что не могло и не должно было появиться в их семье. О запившем с тех пор муже, начавшем от отчаяния избивать малыша и ее саму.
Нэйтан не понимает, почему слышит все это, как может воспринимать не озвученные мысли матери. А она вспоминает момент, когда ее муж узнал о странных способностях сына.
— Изменила! — ревет он, как разъяренный медведь. — Легла под какого-нибудь заезжего мага!
— Не было никого, клянусь! Не было!
— За дурака меня держишь?! Все знают, что маги не рождаются у простых людей. Такого не бывает! Не бы-ва-ет! Шлюха! — И бьет жену по лицу в первый раз.
Нэйт не присутствовал при этом, но теперь воспоминания и боль матери врезаются в него сильнее, чем кулак отца.
— Не надо, — умоляет он, схватившись за голову руками и падая на колени, — не надо, не думай так громко!
Мать отшатывается от него. С увеличением расстояния между ними сила видений и чужих чувств ослабевает, мальчику легче дышать.
Женщина смотрит на сына в ужасе, пятится назад, прижав ладонь к груди, губы шепчут беззвучную молитву тем, кто в наказание за неведомую провинность наградил ее вместо ребенка чудовищем…
Катрина вынырнула из видения с громким вздохом. Она будто тонула и никак не могла выплыть, как вдруг оказалась на поверхности. Годы работы, сотни людей, в воспоминания и мысли которых Катрина без труда погружалась, но никогда она еще не чувствовала ничего подобного. Нэйтан был прав, это не одно и то же, как собирать чужие мыслеобразы по осколкам.
— Ты в порядке? — участливо задал вопрос мужской голос над головой.
Катрина вздрогнула и окончательно пришла в себя. Она обнаружила себя на полу тюремного коридора, сидящей, опершись плечом о толстые прутья решетки. А по другую сторону, в камере, был он, мужчина в черном плаще, со странной длиной волос и каре-зелеными глазами, в которых сейчас Катрина не увидела льда.
Нэйтан тоже был на коленях, а их пальцы все еще оставались переплетены.
Катрина выдернула руку, нервно потерла занемевшую ладонь. Потом торопливо встала с пола.
— Что это было? — потребовала она. — Объясните немедленно!
Нэйтан тоже поднялся, медленно, осторожно, будто боясь напугать ее резким движением. Показал раскрытые ладони.
— Успокойся, — теперь он еще и обращался к ней на «ты», как к старой знакомой. — Я просто показал тебе то, на что ты способна. У тебя очень сильный дар, тебе не нужно собирать крупицы чужого сознания, ты можешь входить в него, сливаться с другим человеком, видеть и чувствовать вместе с ним.
— Я… — Катрина хотела выкрикнуть: «Я не хочу!». Но она осеклась. Первое потрясение проходило, и почти получалось мыслить трезво. — Я не знала, что такое возможно.
Нэйтан покачал головой.
— Не для всех. Так могут всего несколько человек. Ты можешь.
— Тогда почему этому не учили в Магуниверситете?! — получилось громче, чем хотелось. Ей было слишком обидно. Столько сил потрачены на поступление и учебу, а оказалось…
— Слепой не может научить зрячего различать цвета, — спокойно ответил Нэйтан.
Катрина замолчала, обхватила себя руками и отвернулась. Не зря ей захотелось сбежать, едва она узнала, кого именно король поручает ей считать.