А еще все камеры были пусты.
— Почему здесь никого нет? — не выдержала Катрина, когда они прошли мимо уже десятой камеры.
— Это особый этаж.
— Для особо опасных преступников?
— Для особо секретных преступников, — помедлив, ответил Эрик. — Для тех, с кем никто не должен контактировать.
— Ясно, — пробормотала и поджала губы.
Король уверенно вел дальше, в самый конец коридора. Здесь свет был ярче, и воздух как будто теплее.
— Здесь, — тихо произнес Эрик, но этого уже не требовалось: они остановились у единственной камеры на этаже, которая не пустовала.
ГЛАВА 3
На узкой койке у стены на боку лежал человек. Он подставил согнутую в локте руку под голову и читал книгу, никак не отреагировав на шаги посетителей. Волосы закрывали большую часть лица, и рассмотреть его возможности пока не было.
— Он нас не слышит? — прошептала Катрина, понимая, что пауза затягивается. Пленник продолжал читать, а они истуканами замерли у решетки.
Король не успел ответить.
— Привет, Эрик, — вдруг раздалось из камеры. Равнодушно, обыденно. Так говорят по утрам прислуге, проходя мимо кухни. При этом арестованный даже не думал отрываться от чтения.
Катрина заметила, как на лице короля заиграли желваки.
— Привет, Нэйт, — ответил он. Голос прозвучал зло, такого у Эрика Первого она еще не слышала.
— Как погода? — так же обыденно, будто они вели светскую беседу за чашкой чая. Неслыханная наглость — так разговаривать с королем.
— Снежная, — процедил Эрик сквозь зубы.
В этот момент пленник с грохотом захлопнул книгу и легко поднялся со своего ложа. Более того, он сделал это с такой ловкостью, будто его тело ничего не весило.
На арестованном не было тюремной одежды, как ожидала Катрина. Все тот же длинный черный плащ до самого пола, в котором она и видела Придворного мага раньше, но в этот раз капюшон лежал на плечах.
Натаниэль оказался молод, примерно ровесник короля. Может, старше на пару лет — тридцать пять, не больше. Правильные черты лица, прямые темные волосы длиной до подбородка.
Простолюдины носили короткие стрижки, аристократы — длинные волосы. Даже прическа этого человека говорила о том, что он не относит себя ни к тем, ни к другим.
Черный плащ полностью покрывал его фигуру, оставляя неприкрытыми только запястья и кисти рук. Именно на них Катрина и заострила свое внимание — на запястьях. Тонких запястьях, на которых красовались исписанные старинными рунами антимагические браслеты — страшнейший ночной кошмар любого, обладающего даром. Из темного металла с вкраплениями ярко-голубых камней, тяжелые даже на вид, они смотрелись инородным телом на этих тонких, слишком изящных для мужчины руках.
Она подумала, что сочла бы этого человека красивым, если бы не ледяная, нагоняющая жуть улыбка тонких губ.
Натаниэль шагнул ближе к решетке, и Катрина с трудом подавила желание отступить назад. Теперь она рассмотрела его глаза — каре-зеленые, но, несмотря на теплый цвет, не менее ледяные, чем улыбка.
И эти глаза рассматривали ее, изучали.
Когда на мага надевают антимагические браслеты, он становится практически обычным человеком. Без защитного амулета пленник, находящийся по ту сторону решетки, должен был быть полностью открыт для дара Катрины. Но она не чувствовала ничего: ни эмоции, ни мысли.
— Леди Морено, какая честь, — произнес маг, тем не менее не удостоив ее даже кивка в качестве приветствия.
Катрина бросила короткий взгляд на короля. Неужели он предупредил арестованного о том, что она придет к нему? Лицо Эрика оставалось непроницаемым.
Гордо подняла подбородок.
— Мне кажется, нас не представили.
— Моя работа — знать всех выдающихся магов страны, — ответили ей. — Было моей работой, если быть точным, — злая усмешка. — Вы самородок, леди Морено, таких, как вы, больше нет. — Затем насмешливый взгляд в сторону короля: — Хороший ход, Эрик.
Его величество стоял на полшага ближе к решетке, и получалось, что Катрина оказалась за его плечом. Со своего положения она могла видеть, как задеревенела спина короля после слов пленника.
— Это к лучшему, что ты знаешь, кто такая леди Морено, — сказал он. — Значит, ты знаешь, что мне нужно. Я прошу тебя сотрудничать с ней, и мы все избежим того, чего бы нам не хотелось.