– Ты не горничная, – сказал Бренан утвердительно.
– Нет, господин. Я Ронвен, хозяйская дочка. Ну… и местная колдунья.
– О! – притворился удивленным Бренан. – Тогда я должен поблагодарить тебя. Ты делаешь хороший нагревательный порошок. И вода в трубах чистая.
Ронвен смутилась:
– Нет, это не я. Порошок мы покупаем в Тылахморе, его изготавливают обученные колдуны‑алхимики. А с водопроводом и другим оборудованием работает Олвен бан Мелан, колдунья из соседней деревни и моя учительница. Я же пока занимаюсь только разными мелочами.
– Это ничего, – сказал Бренан. – Со временем научишься и более сложным вещам.
– Да, господин, конечно… – Девочка нервно переступила с ноги на ногу. – Собственно, я пришла к вам, потому что вы брат ведьмы… то есть брат леди Гвенет, прошу прощения, господин…
– Зови меня Бренаном, – предложил он, решив не указывать ей, что она перепутала его с Лиамом.
– Да, лорд Бренан. Я хотела обратиться к вашей сестре, но побоялась ее беспокоить. Если все это глупости, она разгневается на меня… Но если это важно, а я ничего не скажу… – Ронвен вновь переступила с ноги на ногу. – Не знаю, что и делать…
– Прежде всего перестань топтаться и сядь, – посоветовал ей Бренан. А когда девочка устроилась на краешке стула, спросил: – Так что ты хотела рассказать?
– Ну, я видела… Кажется, у меня было видение.
– Так ты провидица?
– Нет… то есть не знаю… Раньше со мной такого не случалось. Никогда. А сегодня утром… – На ее смуглом личике появилось испуганное выражение. – Я расчесывалась у окна, – она дотронулась пальцами до своих спутанных темных волос, – и вдруг у меня помутилось в голове, перед глазами поплыло, и я увидела падающего в темноту мужчину. Он кричал, но я не слышала его… и от этого становилось еще страшнее. А тьма была… нет, не ночная, ночью просто нет света, а тут тьма словно съедала свет, высасывала его из того мужчины… Это было так ужасно! – Ронвен поежилась. – Когда очнулась, я лежала на полу… вся дрожала, мне было зябко…
– А мужчину ты не узнала? – спросил Бренан.
– Нет, я его никогда не видела… Хотя плохо его рассмотрела, но знаю это точно. Похоже, он военный – у него был меч, хорошая одежда… Только не припомню, какая именно. Забыла даже ее цвет… – Она вздохнула. – Я очень испугалась.
Выслушав ее путаный рассказ, Бренан в задумчивости потер лоб.
– По правде говоря, я мало в этом смыслю. Но похоже, что у тебя и впрямь было пророческое видение. Или же ясновидение. – На эти слова девочка растерянно захлопала глазами, и он объяснил: – Так называют видения, направленные не в будущее, а в прошлое или настоящее. Собственно, это все, что я знаю. Наверное, все‑таки стоит поговорить с Гвен. – Он поднялся, довольный, что нашел уважительную причину наведаться к ней. – Пойдем.
Комната Гвен соседствовала с комнатой Бренана и была обставлена еще роскошнее, а на шкафчике возле кровати стояла большая ваза со свежими цветами. Сама Гвен, закутанная в длинный халат, сидела перед небольшим столиком и как раз обедала. Когда вошел Бренан, она обрадовалась и начала было говорить, но тут увидела Ронвен и замолчала, а на ее лице появилось вопросительное выражение.
Бренан представил ей девочку и коротко пояснил суть дела. Гвен очень заинтересовалась, пересела из кресла на край кровати, усадила рядом Ронвен и начала ее подробно расспрашивать. Она пыталась вытянуть из девочки мельчайшие подробности ее видения, но смогла выяснить только то, что мужчина был темноволосым, с длинными закрученными усами, однако без бороды.
Покончив с вопросами, Гвен создала в воздухе чары для рисования и предложила изобразить того человека. Картинка у Ронвен получилась очень невыразительной, почти схематичной и совсем не годилась для опознания, даром что она очень старалась и обнаружила неплохой художественный дар. Между прочим, у самой Гвен такого дара не было, поэтому она неизменно отказывала Бренану, когда он просил нарисовать для него портрет Шайны. Просто советовала ему посмотреть в зеркало и представить себя девушкой.
– Ну что же, – наконец сказала Гвен. – Похоже, мы больше ничего не добьемся. Насколько мне известно, первые видения всегда нечеткие и очень редко бывают понятными. Я уверена, что это было из прошлого.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Бренан.
– Почти все провидицы начинают с ясновидения и только потом получают возможность заглядывать в будущее. Бывают и исключения, но Ронвен, я уверена, видела именно прошлое. И могу побиться об заклад, что‑то из времен Мор Деораха. Описанная ею тьма очень похожа на часто упоминаемый в ведьминских хрониках Тындаяр, верхний уровень Ан Нувина.
Ронвен содрогнулась:
– Тот человек попал в ад?
– Если я не ошиблась, то да. Почти в ад – или, скорее, в его преддверие, в подземный мир.
– И он там погиб?
– Если не был колдуном, то, несомненно, погиб. Только чары способны защитить от смертельного воздействия Тындаяра. Во времена Мор Деораха люди иногда попадали туда сквозь созданные демонами тоннели, а выбраться удавалось лишь единицам. Собственно, тогда и возникли проклятия вроде «чтоб ты провалился в Тындаяр» или «ну тебя в Тындаяр». Так что ты, Ронвен, с первого раза заглянула очень далеко в прошлое – и это хороший знак, он свидетельствует о силе твоего провидческого дара… Кстати, сколько тебе лет? Двенадцать?
– Да, госпожа. В середине рагвира будет тринадцать.
– Давно начались месячные?
Ронвен стыдливо покосилась на Бренана, густо покраснела и пробормотала:
– Были один раз… три дня назад закончились…
– О, ты не теряла времени даром! Талант провидицы раскрывается лишь тогда, когда девочка становится девушкой, но это редко бывает после первых же месячных. Тебе повезло.
Ронвен поникла:
– Да уж, повезло! Лучше бы ничего не было. Когда я рассказала о своем видении родителям, мама расстроилась, а отец сказал, что только этого ему не хватало. Мол, я и так… бездарная колдунья, а теперь еще и буду биться в корчах, предсказывать разные несчастья, отпугивать людей… А это можно вылечить, госпожа? Ну, пить какие‑нибудь настойки или носить амулеты?
Гвен обняла девочку за плечи:
– Провидение не болезнь, Ронвен, и от него нет лекарств. И вообще грех жаловаться на талант, которым одарил тебя Дыв. Он дал тебе возможность помогать людям, содействовать решению их проблем, указывать на те трудности, о которых они даже и не подозревают.
– Люди не любят гадалок.
– Зато уважают их, часто обращаются к ним за советом. Вот пройдет какое‑то время, ты научишься контролировать свой новый дар, прибегать к нему осознанно, по желанию – и тогда твой отец будет только радоваться. Иметь в трактире собственную ворожею – это очень выгодно.
Гвен еще немного поутешала Ронвен, потом девочка спохватилась, что у нее еще много работы, поблагодарила за советы, извинилась за причиненные неудобства и побежала по своим делам. Когда двери за ней закрылись, Бренан сказал:
– А я думал, что ты заговоришь о вашей школе колдуний.
В ответ Гвен покачала головой.
– Прежде всего не о «вашей школе», а о нашей школе, – поправила она. – Привыкай думать о себе как о части Сестринства – и не имеет значения, что ты мужчина. А Ронвен… нет, она слишком слаба для Абервенской школы. Конечно, способности провидицы не зависят от колдовской силы, она вполне может стать хорошей ворожеей, но в остальном будет отставать от других учениц. Мы же отбираем только разносторонне одаренных девочек.
– Таких, как принцесса Финнела, – недовольно заметил Бренан.
– Именно таких. Сильных, способных, умных… пусть и капризных. – Гвен улыбнулась и протянула ему руку, приглашая сесть рядом. – И хватит уже сердиться на эту Финнелу. Ну, задержалась из‑за нее Шайна, пусть так, – но это уже в прошлом. Через несколько часов вы встретитесь.