Флоренс поставила таз на стол и склонилась над ребенком.
— Придется нам разбудить вашего мальчика. Иди сюда, мой маленький, сейчас я тебя искупаю.
— Почему вы так долго не приходили? — спросила Коринна.
Голос ее звучал ровно и спокойно, нервозность бесследно пропала.
— Я пролила воду, — солгала Флоренс. — Пришлось заново греть. Да и неудивительно. Вы восемнадцать часов рожали, и я не отходила от вас ни на шаг. По правде говоря, я едва на ногах держусь. Слава Богу, хоть не обварилась.
— Почему же Рассел тебе не помог?
— Ну вы и скажете, мисс Коринна! Да его еще с вечера след простыл.
— Мне очень жаль, Флоренс. Я никак не ожидала, что он бросит нас в такую минуту.
— Не стоит огорчаться по этому поводу, миссис Дрейтон. Ваш супруг ведет себя точно так же, как большинство молодых папаш. Они так волнуются и боятся, что сбегают из дома куда глаза глядят, пока все благополучно не завершится.
Слова доктора заставили Коринну вспомнить о Джейрде. Интересно, как бы себя повел он? Нет, об этом даже думать нельзя. Он никогда не узнает о сыне, никогда!
Коринна не отрываясь следила за доктором, который принялся осторожно обмывать младенца водой. Малыш снова заплакал, но доктор действовал быстро и умело, и через несколько минут чистенький младенец был плотно запеленут и завернут в одеяльце. Флоренс приняла пищащий сверток из рук доктора и направилась к двери.
— Куда ты его несешь? — спросила Коринна.
— В соседнюю комнату, — ответила Флоренс, — мы еще не решили окончательно, в какую семью его отдать.
— Завтра днем я все устрою окончательно, — заверил доктор, — а сейчас вам надо отдохнуть. Да и нам с мисс Флоренс не помешало бы немного вздремнуть. Сейчас я поеду домой, а завтра обязательно проведаю вас.
С этими словами доктор вышел из комнаты, и Флоренс с ребенком на руках проследовала за ним. Коринна откинулась на подушки в полной уверенности, что мгновенно заснет, но не тут-то было. Из соседней комнаты доносился непрекращающийся плач мальчика. Неужели Флоренс ушла и младенец там совсем один? Эта мысль не давала Коринне покоя. Напрасно говорила она себе, что это дитя Джейрда, а не ее, напрасно убеждала себя, что ненавидит ребенка. Ненависти в ее душе не осталось и в помине. Закрыв глаза, она представляла малыша, сладко посапывающим у своей груди.
Плач не умолкал ни на минуту, и Коринна почувствовала, что не в силах больше выносить его.
— Флоренс, — позвала она, — Флоренс, успокой ребенка.
Но на ее зов никто не откликнулся, а плач стал еще громче. Коринна нахмурилась и, смахнув набежавшие слезы, медленно встала с постели. «Я не буду заботиться о ребенке, нет, нет. Я только проверю, все ли с ним в порядке, позову Флоренс и уйду», — думала Коринна. Медленными нетвердыми шагами она добралась до соседней комнаты.
Младенец лежал на широкой постели и заходился от плача. Он казался таким крошечным и несчастным в огромной пустой комнате, что, несмотря на боль, Коринна подбежала к нему, схватила на руки и прижала к себе.
— Ну, ну, маленький, успокойся, — прошептала она и погладила пальцем влажные волосики на макушке.
Но малыш не умолкал, напротив, его плач из жалобного и тихого перерастал в настойчивый и требовательный.
Коринна снова положила его на кровать и дрожащими руками распеленала, но малыш был сухой. Вид его сведенных в судороге ножек и ручек, его отчаянный, горестный плач сделали наконец свое дело. Своенравная мать сдалась. Она прилегла рядом с малышом, осторожно приподняла его и приложила к груди. Жадные губки тут же нашли материнский сосок, и плач сменился умиротворенным посапыванием. Не прошло и нескольких минут, как малыш уже безмятежно спал.
Слезы брызнули из глаз Коринны.
— Господи, — прошептала она, — зачем ты сделал это со мной?
Прошло еще несколько минут, и в комнату неслышно заглянула Флоренс. Мать и дитя сладко спали, прижавшись друг к другу. Успокоенная и очень довольная собой служанка бесшумно выскользнула из комнаты.
Глава 19
Коринна внимательно изучала свое отражение в огромном овальном зеркале. На ней было изысканное платье из тонкого голубого поплина с белой кружевной отделкой. Свой гардероб она обновила полностью: в нем больше не осталось никаких свободных одежд местного колорита. Коринна хотела выглядеть так, будто она только что сошла с корабля, который привез ее из Америки.
— Какая прелесть! Ну, вы просто куколка, мисс! — восторженно заметила Флоренс, входя в комнату с корзиной только что срезанных цветов. — Ас чего это вы вдруг начали примерку?
Коринна сделала вид, что не расслышала вопроса, и продолжала разглядывать себя со всех сторон, поправляя на лбу короткую челку-Прическу она тоже изменила, но уже из чисто практических соображений: чтобы меньше страдать от жары, она гладко зачесывала волосы и стягивала их узлом на затылке.
— Посмотри-ка, Флоренс, ведь не зря я мучила себя бесконечными упражнениями. Фигура стала точно такой же, как и до родов. Это платье мне кроили по старому, которое я носила в Бостоне, и, смотри, оно мне впору.
— Ив груди совсем не жмет, правда? — с хитрой улыбкой спросила служанка.
— Ив груди в самый раз, хотя это довольно странно, — растерянно ответила Коринна.
— Ну, так скажите мне спасибо, мисс, — произнесла довольная Флоренс, — это я попросила портниху, чтобы она чуть расставила платье в груди.
— Ты и самом деле молодец, Флоренс, — засмеялась Коринна, — берешь бразды правления в свои руки? Тебе мало того спектакля, который вы с доктором Брайсоном разыграли?
— Не буду отрицать, что научилась вами управлять, мисс.
— Ах, Фло, что бы я без тебя делала! — вздохнула Коринна и поцеловала служанку в щеку.
Раньше такие нежности между ними не допускались, но теперь с каждым днем женщины становились друг другу все ближе: Коринна училась ценить преданность, с которой служила ей Флоренс.
— Ах, Фло, я так тебе благодарна! Ты ведь мне жизнь спасла своими примочками из кокосового масла и настоями. А ведь у меня был такой ужасный мастит!
— Ну будет, будет, мисс. Можно подумать, я только и делала, что прикладывала вам примочки.
— Ах, Фло, разве я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя, как ты того заслуживаешь!
Они обнялись, но плач ребенка вернул их к действительности.
— Давайте я пойду, мисс, — предложила Флоренс.
— Нет, Фло, — улыбнулась Коринна, — скажи честно, ведь ты не ожидала, что я сумею так хорошо ухаживать за малышом. Конечно, мне приятно, когда ты помогаешь, но разве я могу отказаться от наслаждения быть рядом с моим любимым мальчиком?
— Настоящие леди из общества так не поступают, — проворчала Флоренс. — Ваша мать никогда с вами не возилась, разве когда гостям надо было вас показать. Всегда все нянька делала; и купала вас, и кормила, и гуляла.
— Ну, я совсем не похожа на свою мать. И я обожаю и купать, и кормить, и пеленать. Я никак не нарадуюсь на него, понимаешь?
— Да, понимаю я все, понимаю, мисс. Только все равно не положено. Дамы так не делают.
— Не ворчи, Фло. По-моему, ты просто ревнуешь. Хочешь, пойдем вдвоем? Он ведь любит, когда мы вместе около него.
Когда они вошли в комнату, Михаэль Сэмюэль Бёркетт уже не плакал, а с любопытством разглядывал из колыбельки игрушечную птичку, подвешенную под потолком прямо над ним. Легкий бриз шевелил занавески на окнах и заставлял птичку крутиться на нитке и помахивать крылышками.
— Смотри, как ему нравится твоя птичка, Фло! Он уже все замечает и понимает.
— Конечно, мисс. А помните, какую панику вы подняли, когда решили, что он ничего не видит? Бедному доктору едва удалось вас урезонить.
Женщины склонились над Михаэлем, и он радостно улыбнулся.
— Смотри, Фло, он уже узнает нас.
— Ох, мисс, вечно вы спешите. А заметили, как быстро изменился цвет его глазок? Теперь они такие же зеленые, как и у вас. До чего же он будет красив, наш малыш! Совсем как его папаша.