— Дела идут превосходно, — улыбнулся Джейрд. — Я мог бы и вовсе не появляться на стройке. Ты прекрасно со всем справляешься один.
— Хороший господина не нада работать, — Леонака подражал исковерканному английскому, на котором говорило большинство аборигенов, сам-то он знал язык блестяще. — Гасподина лежать под пальма, ласкать своя вахине и не волновайся.
— Уж не предлагаешь ли ты мне уже сейчас отправиться на покой? Я еще, кажется, не стар.
— Гасподина молодая. Надо сладко жить, пока молодая, — рассмеялся Леонака. — Иди, мы и без тебя управимся.
Внезапно безоблачное веселье было прервано.
— Ты посмотри только, кто к нам пожаловал, — недовольно сказал Леонака, первым заметив незваного гостя. — Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз твой дядюшка вылез из своего кабинета.
— Кажется, я знаю, почему он пожаловал.
— Догадываюсь, о чем пойдет речь, Джейрд: о том, что и меня беспокоит, только я не смел заговорить об этом. Дядя Эдмонд оказался решительнее.
— Точнее, бесцеремоннее, — холодно поправил Джейрд.
Эдмонд тяжело дышал, на лбу выступил пот, — видно, что прогулка под лучами полуденного солнца была для него сущим наказанием. Совершенно выдохшийся, он сел на скамью, обмахиваясь соломенной шляпой. Леонака, делая вид, что не замечает Эдмонда, сказал Джейрду, что возвращается к рабочим.
— Я несколько раз посылал тебе записки. — Эдмонд, как всегда, взял быка за рога, не удосужившись даже поздороваться с племянником. — Почему ты не приехал ко мне?
— Я был занят.
— Настолько, что не мог выкроить несколько минут?
— Именно так. И мне жаль, что ты, дядюшка, потратил время понапрасну, приехав сюда. Я и сейчас не смогу беседовать с тобой. Работа не ждет.
Эдмонд от возмущения побагровел.
— Не делай вид, что не догадываешься о причине, заставившей тебя разыскивать. Я должен знать, что же ты наконец предпримешь в отношении своей жены.
— Ничего, — спокойно ответил Джейрд. — Надеюсь, мы все обсудили.
— Ничего? Я не ослышался? — Эдмонд ошарашенно уставился на племянника.
— У тебя отличный слух, дядя, — саркастически заметил Джейрд.
— Может быть, тебе не известно, что она вытворяет?
— Дядя, мне все известно. Я могу тебе назвать всех ее любовников в порядке очередности. Я в курсе всех ее дел с тех пор, как шесть недель назад она приплыла на остров. Более того, я знаю не только, что она делает, но и почему.
— Но ты не имеешь права разрешать такое своей жене! Неужели тебе все это совершенно безразлично?
— Что ты имеешь в виду? Если то, что она ведет себя, как последняя шлюха, то мне это действительно безразлично. Скоро ей надоест этот спектакль, она уедет в Бостон и подаст на развод.
— Послушай, я ничего не понимаю, — Эдмонд сокрушенно покачал головой. — Ты даже не удосужился сообщить мне, что женился.
— Я же сказал тебе, это не надолго.
— Почему-то я вынужден обо всем узнавать стороной. О твоей жене мне рассказали друзья. Я съездил к ней и потребовал, чтобы она перестала позорить наше имя.
— Ты видел Коринну? — Джейрд не мог скрыть пробудившегося интереса.
— Да, видел, — ответил старший Бёркетт с брезгливой улыбкой. — Накрашенная кукла! Ты только подумай, она вздумала со мной заигрывать! Даже после того, как узнала, кто я такой, и показала мне свое брачное свидетельство. А ведь я ей в отцы гожусь! Как ты мог жениться на такой женщине? Зачем?
— Зачем — мое дело. Теперь это не имеет никакого значения. — Взгляд Джейрда стал жестким и холодным.
— Может быть, тебе безразлично, что твое имя затоптано в грязь. Но я тоже Бёркетт, и меня такое положение не устраивает. Подумай и о сестре. Каково ей будет узнать, что невестка у нее — шлюха? Немедленно заставь свою жену уехать. Немедленно!
— С каких это пор судьба Малиа тебя так беспокоит? — резко спросил Джейрд.
— Я знаю, она будет переживать, — когда эти слухи дойдут до нее. Счастье еще, что девочка сейчас в деревне. Может быть, там о твоей супруге пока не слыхали.
— Хватит! Замолчи! — не выдержал наконец Джейрд.
— Не нравится, да? Так сделай что-нибудь. Авторитет нашей семьи уже был подорван женитьбой твоего отца. Нельзя усугублять это положение. Время сейчас такое беспокойное. Того и гляди, разразится революция.
— Я просил тебя, дядя, никогда не говорить со мной о политике! Я против свержения королевы.
— Я не о политике говорю, а о скандале, учиненном твоей женой. Забыть о ее поведении заставит только что-то из ряда вон выходящее, вроде революции.
— Что ты предлагаешь? Чтобы я связал ее и усадил на корабль?
— Да. Откупись, если потребуется, и отправь эту шлюху домой. Я даже готов помочь тебе деньгами, если она заломит слишком большую сумму.
— Дядя, она богаче, чем мы с тобой, вместе взятые. Она одна из самых богатых женщин Америки.
Джейрд внимательно следил за выражением лица Эдмонда, будучи в полной уверенности, что это сообщение произведет сильное впечатление, но он ошибся. Дядя был немного удивлен, но не более.
— Черт побери, Джейрд! Ты должен сделать что-нибудь! Эта баба превратила тебя в посмешище для всего города!
— Хорошо, дядя, — вздохнул Джейрд и перевел взгляд на видневшийся вдали отель «Монарх», в котором остановилась Коринна, — я все улажу.
Это был уже второй разговор о Коринне. Сначала пришлось обсуждать эту тему с женщиной, на которой ему вроде бы следовало жениться. Он посвятил Диану во все подробности своих бостонских перипетий, но почему-то она утверждала, что Джейрда мучает ревность. Что за чушь! Неужели умница Диана может так ошибаться? Неужели она не понимает, что Коринна ему безразлична?
— Ты больше не будешь тянуть? Обещаешь покончить с этим? — никак не мог успокоиться дядя.
— Обещаю, — сухо ответил Джейрд, и слава Богу, что Эдмонд Бёркетт не видел сейчас выражение лица своего племянника.
Глава 21
Коринна чувствовала себя утомленной и измученной. Ем надоели бесконечные представления, длительные переезды из дома в отель и обратно, а главное — частые разлуки с сыном. Теперь ей не удавалось проводить с Михаэлем столько времени, сколько хотелось.
Да, пора возвращаться в Бостон. Затея оказалась бессмысленной: месть не удалась. Джейрд никак не реагировал на ее возмутительные поступки. Создавалось впечатление, что вызывающее поведение жены было ему абсолютно безразлично, и Коринна решила, что ее супруга просто не волнует мнение окружающих, — либо они должны были принимать его таким, каков он есть, либо переставали для него существовать.
— Знаешь, Рассел, я, наверное, буду скучать по Гавайям, когда вернусь в Бостон. — Коринна разливала ароматный китайский чай в чашки почти прозрачного фарфора. — Замечательно, когда лето длится круглый год, а на столе каждый день горы свежих фруктов.
Этот вечер они с Расселом проводили в маленьком уютном ресторанчике, славившемся изысканными экзотическими блюдами. Ресторан был расположен в самой многолюдной части Гонолулу — в китайском квартале, недалеко от их отеля. Улыбчивый китаец с длинной толстой косой, низко кланяясь дорогим гостям, предлагал все новые и новые блюда, Коринна была в восторге от его странной прически, от забавного акцента и предупредительности. Решив перепробовать все, что можно, она заказала свинину «иоунчоу-меин», яйца «юнг фу», что-то совершенно непонятное под названием «чу фун» и наугад еще несколько блюд.
— Так ты наконец решилась и мы едем домой? — спросил Рассел, отнюдь не разделявший благостного настроения Коринны.
— Да, уже пора. Пока Михаэль не слишком привык к тропическому климату, его надо увезти в Бостон.
— Михаэль, все время Михаэль! — Рассел не скрывал своего раздражения. — Все делается ради него, и только он один существует для тебя. Те минуты, когда ты не разыгрываешь свой спектакль для Джейрда, ты целиком отдаешься сыну. Ты его кормишь, купаешь, гуляешь с ним. Я тебя почти не вижу. Мы встречаемся только в те вечера, когда приходит моя очередь изображать твоего любовника.